Он остановился и повернул голову.
Он вдруг задрожал. Ноги подкосились, он выпустил мешок из своей раскрытой руки.
Как раз в ту минуту, как он оборачивался, свет внезапно озарил деревья миллионами зеленых бенгальских огней, расположенных на самых низких ветках.
Сотни кормильцев, бледных, дряблых, мягко упали на землю и густой полнотой надвинулись на него.
Он хотел схватить электро-зеркало, защититься… Но был схвачен сотней жирных пальцев и сдавлен между мягкими телами.
И пока он боролся, растерзанный, полный бешенства, у него явилось ясное впечатление того, что среди треска вывороченных деревьев и сломанных ветвей треножник Трипод возвышался над кольцом двуногих.
Глаза его были ослеплены невыносимым блеском. Он почувствовал как какие-то клещи схватили его левую руку и ломали ее, все тело его было приподнято на воздух. Должно быть его левое плечо было вывернуто, потому что он завыл от боли… Это было его последнее чувство… В первый раз в жизни он почувствовал страх; он сознавал, что боится… И потерял сознание.
X
Никталоп-Трипод
Между тем на гидроплане Ксаверия и экипаж слышали треск сломанных ветвей и вырванных деревьев.
— Вернейль, — сказала она, — его преследуют: надо пойти навстречу; помочь ему, отвлечь, может быть, внимание врага…
— Я готов, сударыня!
— Два охотника! — скомандовала Ксаверия.
Во главе с командиром, весь экипаж предложил свои услуги. Ксаверия выбрала двух молодцов, самых сильных.
— Капитан, — сказала она, — благодарю вас. Оставайтесь здесь. Мы пойдем и посмотрим, что случилось.
Она надела каску, оставив открытыми отверстия для глаз.
Вернейль и оба матроса последовали ее примеру…
— Как вас зовут? — спросила она их.
— Рюар.
— Депакс.
— Вооружитесь электро-зеркалами и идем.
Она спрыгнула на берег и бросилась вперед в сопровождении трех мужчин, по направлению откуда раздавался треск ломаемых деревьев.
Ночь была темная, но шум направлял ее, а инстинкт еще более, чем глаза, заставлял избегать деревьев. Она шла, вытянув руки и наталкиваясь на препятствия, отходила немного в сторону и снова мчалась вперед.
Вернейль, Рюар и Депакс следовали за ней.
Показалось яркое сияние. Потом ослепительный свет. И среди толпы гримасничающих, беловатых существ, стальная рука подымала на воздух человека…
— Лео! — крикнула Ксаверия.
— Повелитель! — зарычали три человека.
Вернейль выказал больше всех присутствия духа. На толпу копошащихся существ он направил электро-зеркало. Образовалась огненная дорога, которая тотчас стала черным проходом. Ксаверия бросилась тогда к Триподу, который схватил Сэнт-Клера. В эту минуту повелительно и резко раздался голос Вернейля:
— Сударыня, остановитесь!..
Как будто сильная рука схватила ее, ударила по плечу. Ксаверия остановилась, преклонила колени, нагнула голову…
Рюар и Депакс поняли. Как и Вернейль, они направили электро-зеркало. Брызнули три луча и вонзились в башню Трипода… Она взорвалась. Цепи, подвижные руки, упали, как бессильные члены.
Три человека бросились вперед и приняли на руки бесчувственного Сэнт-Клера; они быстро освободили его из клещей, которые сдавливали его… Ксаверия обнимала его, заливаясь слезами…
— Берегитесь! — завопил Вернейль.
Второй треножник проскользнул незамеченный, благодаря тому, что все были заняты Сэнт-Клером. Вернейль заметил его в то время, как он сгибал и разгибал свои члены.
Слишком поздно! Первый матрос был схвачен, поднят руками, которые сжали его как тиски. Он задыхался, но не потерял сознания. Он увидел, что Ксаверия и Никталоп схвачены вместе и тоже подняты, Рюар и Депакс были захвачены один за ногу, другой за шею…
— На этот раз мы пойдем к черту, — подумал Вернейль…
И вдруг раздался ясный голос, голос предводителя, повелителя:
— Ксаверия, Вернейль, я здесь!.. Я вас вижу…
— Лео!
— Тише!.. Возьми мою руку. Ксаверия… Вот!
— Ты не ранен?
— Нет… боль в плече и в левой руке, пустяки… Я глупо упал в обморок…
— Повелитель, — сказал Вернейль, — где мы, черт возьми!
— В корзине Трипода… Кто эти два человека?
— Гидропланеры, Рюар и Депакс, — ответила Ксаверия, сразу успокоившаяся и опять сильная.
— Они мертвы. У одного раздавлена шея, другой почти четвертован…
Снова наступило молчание. Страшное волнение заставило биться все сердца. Но Сэнт-Клер видел, что лица Ксаверии и Вернейля были спокойны и решительны.