Лорд-канцлер завтракал один в полной тишине. Он даже отказался заглянуть в утренние газеты, аккуратно выложенные на другом конце стола, или включить радио, поскольку не желал, чтобы какой-нибудь неосведомленный комментатор повлиял на его решение. Солидные издания разглагольствовали о будущем принципа наследования в случае, если лорд-канцлер вынесет решение в пользу Гарри, в то время как таблоиды будто бы интересовало лишь, сможет или нет Эмма выйти замуж за любимого.
К тому времени как он возвратился в ванную почистить зубы, весам правосудия так и не удалось качнуться ни в ту ни в другую сторону.
Не успел Биг-Бен пробить девять, лорд-канцлер прошел в кабинет и просмотрел свои записи в надежде, что весы наконец склонятся в какую-либо сторону, однако они по-прежнему сохраняли идеальное равновесие. Он принялся вновь перечитывать написанное, когда стуком в дверь ему напомнили: какой бы властью ни был наделен лорд-канцлер, время задержать и он не в силах. Он глубоко вздохнул, вырвал из блокнота три листа, встал и продолжил читать по пути из кабинета в коридор и далее. Войдя в спальню, он нашел там своего камердинера Иста, стоящего у изножья кровати и готового совершить утренний ритуал.
Ист начал с того, что ловко снял с хозяина шелковый халат, после чего помог ему управиться с белой рубашкой, еще теплой от глажки. Далее следовал крахмальный воротничок, а за ним – шейный платок тонкого кружева. Надевая черные брюки, лорд-канцлер обратил внимание, что с момента вступления на пост набрал несколько фунтов. Затем Ист помог ему накинуть длинную черную мантию, отделанную золотом, после чего обратил свое внимание на голову и ноги хозяина: голову покрыл алонжевым париком, а ноги обул в башмаки с пряжками. И только когда золотая цепь, которую носили тридцать девять предыдущих лорд-канцлеров, украсила плечи нынешнего обладателя, тот наконец перестал выглядеть как участник карнавала и стал высочайшим юридическим авторитетом страны. Взгляд в зеркало – и он почувствовал себя готовым выйти на сцену и сыграть свою роль в разворачивающейся драме. Жаль только, он по-прежнему не знал слов этой роли.
Расчет времени входа лорд-канцлера и его выхода из Северной башни Вестминстерского дворца произвел бы впечатление на полкового сержант-майора. В 9:47 раздался стук в дверь, и вошел его секретарь Дэвид Бартоломью.
– Доброе утро, милорд, – отважился он.
– Доброе утро, мистер Бартоломью.
– К сожалению, вынужден сообщить, что лорд Харви скончался минувшей ночью в машине «скорой помощи» по дороге в больницу.
Оба знали, что это неправда. Лорд Харви – дедушка Джайл за и Эммы Баррингтон – упал в палате за несколько мгновений до парламентского звонка. Однако оба соблюли существующее с давних пор правило: если член палаты общин либо палаты лордов скончался во время заседания, назначается полное расследование обстоятельств его смерти. Дабы избежать малоприятной и ненужной суеты, «скончался по пути в больницу» стало дежурной фразой, покрывавшей подобные непредвиденные происшествия. Обычай берет начало еще со времен Оливера Кромвеля, когда членам парламента дозволялось носить в палате мечи и любая смерть могла быть результатом нечестной игры.
Лорд-канцлера опечалила смерть лорда Харви – коллеги, которого он любил и которым восхищался. Он очень хотел, чтобы секретарь не напоминал ему об одном пункте из списка фактов, который он составил своим аккуратным почерком под именем Джайлза Баррингтона: по причине удара лорд Харви не смог проголосовать, в противном случае он несомненно отдал бы голос в пользу Джайлза Баррингтона. Это решило бы проблему раз и навсегда, а лорд-канцлер наконец выспался бы. Сейчас же от него ждут, что именно он решит вопрос раз и навсегда.
Под именем Гарри Клифтона он занес еще один факт. Когда шесть месяцев назад лордам-законникам было подано первоначальное прошение, они проголосовали в пропорции четыре к трем в пользу наследования Гарри Клифтоном титула и, как сказано в завещании, «…всего, что в нем».
Второй стук в дверь: явился его паж, в еще одном облачении а-ля Гильберт и Салливан[2], сообщить, что старинная церемония вот-вот должна начаться.
– Доброе утро, милорд.
– Доброе утро, мистер Данкан.
Паж подобрал подол длинной черной мантии лорд-канцлера; в тот же миг Дэвид Бартоломью выступил вперед и распахнул двойные двери покоев – так, чтобы его господин смог начать семиминутное путешествие в помещение палаты лордов.
Члены палаты, глашатаи и должностные лица, занятые своими ежедневными обязанностями, спешно расступились, давая дорогу лорд-канцлеру, как только заметили его приближение. Когда он проходил мимо, они низко кланялись – не ему, но монарху, которого он представлял. Лорд-канцлер проследовал по застланному красной дорожкой коридору тем же шагом, каким каждый день последние шесть лет входил в палату – с первым ударом колокола Биг-Бена, отбивающего десять утра.
2
Драматург сэр Уильям Швенк Гильберт (1836–1911) и композитор сэр Артур Сеймур Салливан (1842–1900) – английские авторы, создавшие во второй половине XIX в. четырнадцать комических опер.