Пока я пыталась понять, что происходит с механоидом, некоторые сняли медные шлемы и с интересом оглядывались. Среди визитёров оказался и Палмер, который по слухам покинул Блэкстоун. Но, пожалуй, больше всего я удивилась, увидев Майкла Джингалза, и он вёл себя совершенно иначе. Движения и осанка изменились, теперь это был не исполнительный секретарь, а равный Льюису человек. Мужчины переговаривались между собой и не замечали моего присутствия. Мне дали время подумать, чтобы осознать одну неприятную истину.
Майкл Джингалз и был тем чужаком, которого я, да и Блэкхард так неистово пытались найти. Почему не догадалась раньше, ведь было столько подсказок. Например, я встретила его, выходящим с собрания прогрессистов, или же непонятное желание этого человека полностью контролировать смотрительницу маяка. Почти во всех делах в городе торчал рыжий хвост этой ласки. Я же грешила на Купера, а градоначальник лишь пешка. Казалось бы, всех этих фактов мало для столь смелого предположения, но… Майкл Джингалз имел свойство разговаривать самим с собой. Мне же хорошо знаком этот симптом, не так давно я прочитала дневник Мередита, где он вёл борьбу с демоном, захватившим его тело. У Джингалза не существовало привязки к проклятой вещи, он сам был проклят. Да и с Палмером секретарь спокойно мог договориться за спиной у Купера.
Видимо, я очень выразительно смотрела на Майкла, потому что он обернулся и встретился со мной взглядом. По его довольной улыбке поняла, что не ошиблась.
— Примите мои поздравления, Верлен, — с издёвкой произнёс он. — Вам понадобилось в разы меньше времени, чем покойному Блэкхарду, чтобы понять кто я.
— Покойному? — неверяще переспросила я и беспомощно посмотрела на Бендера. Но тот под действием заклятия никак не мог опровергнуть слова чужака.
— Позавчера лорд Блэкхард погиб на дуэли, — с притворной скорбью произнёс он, и приложил руки к сердцу. В водолазном костюме это выглядело нелепо.
— Но…
— И мы решили воплотить наш план чуть быстрее, раз появилась такая возможность, — хмыкнул Джингалз, начав разоблачаться. Тяжелый водонепроницаемый материал снимался с трудом, но помочь мужчине никто не спешил. Остальные были заняты тем же.
— Мистер Палмер, — обратилась я к промышленнику, — вы хоть понимаете, что он желает сотворить?
Тяжелый взгляд мужчина остановился на мне, до этого он с восхищением разглядывал сердце машины. Лучше б он продолжал своё занятие. Карие, почти чёрные глаза, походили на акульи — совершенно бездушные.
— Отлично понимаю, — ровно произнёс он и отвернулся. — На Тетисе хоть и проповедуют справедливость, это не значит, что сам мир соблюдает этот закон. Равновесие? Где здесь это хвалённое Равновесие, если в мире рождаются обычные люди?
— Так вы обижены? — холодно спросила я. — В детстве вас дразнили и обижали, а теперь…
Договорить мне не дали, один из ближайших мужчин отвесил мне звонкую оплеуху. Пошатнувшись, удержалась на ногах. В своём обидчике узнала мистера Янга. Босой, в одной рубашке и лёгких брюках он казался совсем мальчишкой.
— Что только и можешь поднимать руку на женщину? — терять было нечего, можно и поогрызаться.
От второго удара меня спас приказ Палмера:
— Оставь её и займись делом.
— Слушаюсь, — кивнул Янг и присоединился к остальным. Они старательно вынимали из водонепроницаемых ящиков какое-то оборудование.
— Что вы собираетесь сделать?
— Верлен, разве ты ещё не догадалась? — хмыкнул Джингалз. В отличие от остальных у него с собой было что-то вроде рюкзака. Такой обычно берут в дорогу.
— Насчёт тебя, у меня сомнений нет. Вернёшься на Землю, — зависть неприятное чувство, тем более к таким людям, как мистер Джингалз.
— Да, вернусь, — поделился он радостью. — Устал слушать вечный скулёж Теодора. Он, как назойливая муха, вечно жужжит где-то в голове.
— Теодор вот как зовут этого беднягу, — посочувствовала я второй душе.
Во взгляде Джингалза промелькнула злоба и он процедил:
— Ах, безгрешная Верлен! Не ты ли оккупировала тело бедняжки Аннеты, чтобы жить, в то время как она умерла?
— Вот именно, я заняла пустую оболочку, — вина за содеянное давно прошла. К тому же моя жизнь походила на личный ад, так что по-хорошему я давно отмыла этот грех.
— Теодор Райн размазня, — скривился Джингалз.
— Райн, — ошарашенно повторила я. — Выходит вторая душа в этой оболочке сын покойной Маргарет.