Нет, я не должна видеть в нем человека, которого люблю и за которого готова отдать жизнь. Теперь он механизм; сломанный, раздавленный, с выдранной сердцевиной, которую я должна заменить — и он станет частью замка, частью другого механизма, и оживет, как шестеренка, которую встраивают в передачу!
В голове у меня бухало и гудело, кровь лилась из носа, я чувствовала ее горячие струйки, но мое тело словно исчезло, стало невесомым, растворилось в бушующем океане.
Я распоряжалась его течениями; нет, я чинила невероятно сложный и капризный механизм! Сплетала, налаживала, подгоняла!
И мало-помалу хаос уступил. В нем появилась гармония; вибрация стала упорядоченной, одна волна энергии сменяла другую плавно и равномерно. Линии выстроились правильным узором. Пульсировали, набухали и опадали в ровном ритме, так похожем на тот, в котором бьется человеческое сердце.
Я медленно выходила из транса; удалялась, отстранялась, выпутывалась. Больше мое участие не требовалось; теперь все работало само собой. Замок ожил и выполнял свое предназначение. Он стал сердцем; гигантским, грандиозным, которое билось не в теле человека, а вокруг него.
Шум в ушах стих; призрачные образы потухли, а потом все потемнело и я упала на пол навзничь, теряя сознание.
Глава 24 Человек без сердца
…Побыть в блаженном небытии удалось недолго. Сначала спину кольнул холод, потом голова мотнулась от легкого похлопывания по щеке, и голос госпожи Шварц скорбно прокаркал прямо в ухо:
— Она тоже отдала богу душу?
— Нет… — прошептала я сухими губами. — Я тут. Август? Он… жив?
Меня поддержали за спину, я поднялась и тут же ринулась вперед и уперлась ладонями в колени Августа.
Лихорадочно коснулась его рук и впилась взглядом в его лицо.
Август дышал. Грудь поднималась неровными, но сильными толчками. По лицу пробегала судорога. Его веки затрепетали, он скрипнул зубами и попытался что-то сказать.
— Полковник так и будет сидеть пришпиленным к креслу как жук на иголках? — мрачно осведомился Вундерлих.
Август рванулся. Жилы на руках напряглись, затрещали крепления, но кожаные ремни держали запястья крепко.
Я принялась расстегивать замки.
— Что ты сделала? — произнес Август хрипло и едва слышно.
— Оживила тебя, — ответила я, не поднимая головы.
— Моя грудь… я не слышу своего сердца. Оно не бьется.
— Твое сердце не в груди. Оно… вокруг тебя. Теперь замок Морунген и есть твое сердце.
Утомленный усилием, он опять откинулся назад; его затылок глухо стукнулся об изголовье.
— Сейчас. Подожди…
Моя рука на секунду зависла над рычагом; прежде чем сдвинуть его с места и убрать иглы, я глянула на часы.
Бой прекратился, но маятник качался, стрелки замерли на цифре «двенадцать», и по ним время от времени пробегали голубоватые искры.
Я опустила рычаг, и Август заскрипел зубами от боли, когда шипы выскочили из его спины и шеи. Он наклонился вперед и упал на меня. Я обхватила его тяжелое тело обеими руками и прижала к себе, не давая соскользнуть с кресла. Генерал и Гаспар поддержали его за плечи.
— Отнесите его в комнату, — я с трудом встала на ноги. — Уложите в постель, смойте кровь. Он в безопасности… пока.
— А что делать с дырой в его груди? — поинтересовался генерал, поморщившись.
— Наложим повязку.
— А потом? Как он будет жить дальше?
— Я не знаю! — крикнула я. — Ясно одно: теперь он часть замка. Он не может покинуть его. Пока работает этот механизм, пока движутся его энергетические потоки, Август будет жить.
— Барышня, вам тоже нужна помощь, — забеспокоилась Луция, которая невесть откуда появилась у меня за спиной. — Видели бы вы себя! У вас все лицо в крови. Вы белая, как мукомол, а под глазами сине.
— Ты действительно спасла его! — с восторгом и ужасом сказал Гаспар. — Ты оживила замок. Ты узнала его предназначение!
— Но я не представляю, что делать дальше!
В коридоре послышались шаги, и в зал торопливо вошли люди.
— Барышня! Я привез вашего отца, — объявил Курт. — И еще двоих… встретил по дороге.
— Кого?
В проходе показался красный от волнения отец, за ним стояли и изумленно озирались пожилой седобородый мужчина и высокий белобрысый юноша в очках.
Я чуть не зарыдала от облегчения.
— Майя, что происходит? — растерянно вопросил доктор Крамер.
— Ну и беспорядок! А кровь откуда? Тут что, произошло убийство? — с высокомерным любопытством поинтересовался Франц Фукс, но я готова была расцеловать его.