Я запаниковала. Убегать наверх по ступенькам было бы неприлично — увидят. Лучше затаиться где-нибудь в укромном углу. Благо, в этом замке их полным-полно.
Туда! Торопливо обошла лестницу и метнулась к каменному скелету в углу. Изваяние было от головы до ног закутано в саван, в руках держало арфу, а за спиной у него раскинулись каменные крылья. За крыльями тянулась черная тень — в нее-то я и нырнула. Здесь, в холодной темноте, отдающей легким запахом плесени, я почувствовала себя частью замка. Я словно стала его призраком, что незримо наблюдает за живыми. Полный при этом недобрых чувств.
Живые неторопливо вошли. Высокая дверь заскрипела и захлопнулась за их спиной, отрезая солнечные лучи. В холле разом сгустился сумрак, как в склепе, а звуки стали более гулкими.
Разговоры смолкли; господа и дамы с любопытством озирались. Я невольно вспомнила, как впервые шагнула под своды замка. Тогда мне казалось, что я попала в ловушку. Теперь то чувство вернулось; но теперь я была на стороне замка, а не пришлой жертвы… И чудилось мне, что гости — ярко одетые, оживленные, с веселыми глазами, — сами того не подозревая идут в западню. Глупцы, уходите, пока не поздно!
Я прижалась щекой к холодному камню изваяния и осторожно подалась вперед. Мне не терпелось разглядеть тех, кто ради выгоды, удовольствия или по иным причинам пожелал приехать в глушь и стать гостем Железного полковника в его лесном замке.
Гости медленно шагали вереницей, иногда останавливались. Кто-то порывисто вздохнул, кто-то обронил удивленное восклицание. Мрачная грандиозность зала произвела на гостей впечатление.
Чтобы остаться незамеченной, я сделала шаг назад и налетела спиной на что-то мягкое. Обернулась и увидела подкрученные черные усы и румяные щеки Курта.
— Удобное место вы выбрали для разведки и наблюдений, — прошептал камердинер и хитро подмигнул. — Ну-ка, потеснитесь, барышня! Дайте и я полюбуюсь.
— Вы знаете кого-нибудь из этих господ?
— Почти всех! Смотрите, барышня: тот, в бордовом камзоле — действительный статский советник Ройтлингер, рядом его дочь.
Советник Ройтлингер оказался пузатым коротышкой и походил на крота. Он крутил прилизанной черноволосой головой, щурил подслеповатые глазки, подносил в груди короткую руку, теребил толстыми пальцами часовую цепочку и улыбался — угодливо и чуточку растерянно.
— Действительный статский советник Ройтлингер, — сообщил Курт на ухо, — веселый малый! Картежник, заядлый охотник, знает толк в винце. Родня королевской фамилии. Жаль, его кредиторам и банкирам плевать на этот факт. У советника есть пара имений на хороших землях, но денежки на содержание давно профуканы. Все заложено-перезаложено. Одна у него надежда на дочурку Карину, по второму мужу Кальбек… Она — самая ценная его собственность. Что и говорить: аппетитная бабенка! Дважды он удачно пристраивал ее замуж. Увы, просчитался. Первый муж промотал ее приданое и умер, второй оставил ее без гроша и вдобавок опозорил. Старина Кальбек любил посещать веселые дома, где… — Курт осекся, смущенно кашлянул мне в ухо и замолчал.
— Карина — та, что идет с советником под руку? — прошептала я. — Это ее привезли познакомиться с полковником, верно?
— Так точно. Если наш командир клюнет на эту кобыл… Карину Кальбек, то выгода сторонам будет такая: его высокоблагородие получит задарма отличные земли и породнится с одной из самых старых семей. А они получат зятя с неплохими перспективами и тугим кошельком.
Лицо высокой женщины было видно плохо, но удалось понять — Карина не была писаной красавицей, но была, что называется, интересной женщиной. Черты крупные, большой рот, густые брови. Двигалась она изящно, делала живые жесты руками. Карина надела бордовое платье, под цвет камзола ее отца. И платье, и ее темно-рыжие волосы горели в сумраке зала, как огонь.
Карина взяла княгиню под руку, заговорила, затем засмеялась, и я поразилась красоте и жизнерадостности ее грудного голоса.
Непростая штучка, эта дочь советника и дважды вдова… Похожа на львицу, что я видела в столичном зоологическом парке — та же небрежная стать, ленивая грация и скрытая страсть.
— Смотрите, барышня! — пихнул меня в бок Курт. — А это, надо полагать, Бианка фон Гесс! Ну, та, монашенка, что спуталась с художником. Подпорченный товар, хехе! Лично не встречал ни ее, ни ее отца-графа, но много наслышан!
Бианка фон Гесс разговаривала с мажордомом, стоя лицом ко мне, поэтому удалось хорошо ее разглядеть. Девушка была высокой и совсем молоденькой — ее фигура еще не избавилась от подростковой угловатости. Черты лица правильные, нос прямой, глаза ясные, синие. Но взгляд этих синих глаз даже издалека казался испуганным и несчастным, а золотистые брови были горестно приподняты домиком.