Помнится, однажды я полдня провела, водя носом вдоль стены в поисках новых сюрпризов.
Именно этим и был занят генерал-дипломат Зебальд Вундерлих и его дочь. Когда мы появились в гостиной, они таращились куда-то под потолок и обменивались короткими репликами.
Голос у генерала был сиплый и неприятный, а его дочь выговаривала слова грубо, как торговка. Заметив спрятанный в орнамент медный череп, она поддела его указательным пальцем и дернула. Не получив результата, беззвучно чертыхнулась и огляделась с дерзким видом.
В гостиной было немало и других диковин, например, винный шкафчик с механическим замком-головоломкой, и зеркало на стене, которое отражало не стоящего перед ним, а полутемный дальний угол гостиной (госпожа Шварц как-то рассказала, что там порой появляется привидение, но увидеть его можно, если только смотреть в это самое зеркало).
Гости с любопытством изучали обстановку, перебрасывались негромкими репликами, как бывает в компании малознакомых людей.
Полковник, великолепный в своем парадном мундире, представил мать и назвал мое имя. Прозвучали принятые в таких случаях слова. Княгиня и ее муж затеяли светский разговор ни о чем. Госпожа Шварц держалась холодно, но немного оттаяла, когда к ней подошла вчерашняя монастырская воспитанница Бианка и передала приветы от настоятельницы.
Мать барона начала расспрашивать о том, что изменилось в монастыре за эти годы, Бианка неторопливо рассказывала, я изучала Бианку. Ростом и правильными, крупноватыми чертами лица она походила на северянку, была хорошо сложена, держалась скромно, но с большим достоинством.
Дорожное платье она сменила на другое, точно такого же монашеского покроя. Рукава длинные, шея закрыта до подбородка, волосы убраны под чепец. Четырехугольный амулет на ее груди оказался мощевиком — коробочкой, в которой принято носить кусочки мощей святых. Бианка часто касалась его длинными пальцами. Видя этот благочестивый жест, госпожа Шварц теплела к Бианке с каждой минутой.
Я внимательнее посмотрела на ее кисти и запястья — мне было привычно судить людей по их рукам и жестам. И решила, что Бианка — девушка с характером. Взволнована, но скрывает волнение изо всех сил.
Странно, что отец не велел ей одеться иначе, чтобы показать товар лицом. Видимо, понадеялся, что скромность и природная красота больше придутся по вкусу видавшему виды вояке.
Я тихо удалилась в угол (в тот самый, где водился призрак) и села на стул, как полагается скромной компаньонке, когда она не нужна своей госпоже. В этот миг меня прекрасно устраивала эта роль. Моя голова все еще была горячей, и мысли в ней метались мрачные. Я была как в лихорадке.
Все кругом казалось ненастоящим. Словно привиделся этот замок, и те недели, что я в нем провела. И сам Железный полковник. Вот открою сейчас глаза в спальне дома в Ольденбурге, и ужаснусь: приснится же такое…
Странность положения усиливалась тем, что я постоянно ловила на себе чужие взгляды. Попытка остаться незамеченной провалилась. Казалось, всех присутствующих крайне занимала моя особа!
Разговаривая с госпожой Шварц, Бианка фон Гесс поглядывала из-за ее плеча с тревожным интересом. Генерал-дипломат и его дочь уселись бок о бок на кушетку и уставились не меня пристально, не мигая.
Княгиня фон Шваленберг сверкала в мою сторону черными очами из-под прикрытых век. Мое присутствие ее не радовало. А ее мужа, напротив, забавляло: князь подмигнул мне игриво.
Медноволосая вдова Карина Кальбек и вовсе не скрывала своего интереса. Она сидела на кушетке, изящно поигрывая веером, и смотрела открыто и дружелюбно. От ее пламенных волос и огненного платья в комнате как будто делалось светлее, а от ее грудного голоса — теплее на душе. Обаянием Карину природа оделила щедро.
Я осторожно улыбнулась ей, показывая, что заметила ее внимание. Карина приветливо кивнула в ответ.
Загадочный Гаспар Тейфель держался особняком, он стоял возле этажерки с книгами и листал альбом. Однако время от времени и он поднимал глаза и пронзал меня многозначительным взором.
«Да что происходит? — думала я, совершенно сбитая с толку всеобщим вниманием. — У меня что, рога выросли? Или павлиний хвост? Или за моей спиной колышется то самое зеркальное привидение? Что они таращатся, как на диво дивное?»