В замке Вэррисар тоже не обошлось без перемен.
Кайрэна уже здесь не было. Он хотел остаться до тех пор, пока я не приду в себя, но лорд Гернах не позволил. И был, конечно, прав со своей, вампирской, стороны. Что в замке делать человеку, если он не прислуга и не источник крови? И тем более, здесь нечего было делать предателю клана, пожелавшему, несмотря на оказанную ему высокую честь, вернуться к своему первоначальному, данному ему богами, человеческому естеству.
Не было и Венсара, чему я только порадовалась — он и Стиорт уехали по каким-то делам к вампирам клана Рэйлистен. Признаться, я испытывала по отношению к Венсару какое-то необъяснимое, совершенно иррациональное чувство вины. Казалось бы, о какой вине может идти речь, если я стала его рэис не по собственному желанию, а по стечению обстоятельств? И тем не менее, так оно и было. Я чувствовала себя виноватой перед ним из-за того, что так открыто показала, кто на самом деле владеет моим сердцем. И это после того, как стала его рэис и на глазах у всех вампиров клана Вэррисар! Может, поэтому после своего длительного обморока я не обнаружила Венсара рядом, хотя первым ожидала увидеть именно его лицо. Наверное, сам вид мой ему теперь неприятен. Ну и тем лучше! Раз он сам не хочет больше иметь со мной дела, не придется мучительно подбирать слова, чтобы сказать ему, что я не смогу быть его рэис.
К тому же, мне было над чем подумать и помимо наших отношений с Венсаром. Колодец мрака! Я должна узнать, как можно исправить то, что я натворила! Как разрушить или деактивировать страшный артефакт, пока с миром людей не случилось непоправимого? И как мне снова стать человеком?
Как ни странно, первым, кого я увидела, когда очнулась, была Мерлана. Она сидела в моей спальне на маленьком диванчике и задумчиво смотрела в окно. Увидеть ее здесь после всего, что произошло во внутреннем дворе замка, после нашего с Кайрэном поцелуя, после его обращения в человека и ухода, мне было странно и страшно. Но эти чувства пришли уже потом. Поначалу я даже не поняла, где нахожусь и что случилось. Тихо лежала и смотрела в потолок, пытаясь понять, вспомнить. И в какой-то момент воспоминания хлынули в мою голову, сметая все на своем пути. Я буквально задыхалась, заново переживая все, что случилось.
— Очнулась, — равнодушно прозвучал женский голос.
Вампирша поднялась с дивана и подошла ко мне.
— Ненавидишь меня? — тихо спросила я, не решаясь поднять на нее взгляд.
Она покачала головой.
— В первые дни после случившегося ненавидела. Сейчас я уже способна здраво оценивать произошедшее и не винить тебя в уходе Кайрэна. Он бы все равно нашел способ уйти из замка, уйти от меня, — боль послышалась в ее голосе.
Мерлана замолчала.
— А сколько времени прошло с тех пор, как…
— Как ты активировала Колодец мрака? Десять дней.
— Десять дней!
— Да. Ты чуть не умерла. Признаться, сначала я этого хотела. А сейчас мне все равно.
И не прибавив больше ни слова, она вышла из комнаты. Я осталась одна. Вставать не хотелось. Да и зачем? Что мне делать? Куда бежать? Я стала вампиром клана Вэррисар и была бессильна сделать что-либо, способное причинить вред клану. Как и не могла сбежать. Любимый человек потерян для меня навсегда. Хоть Кайрэн и обещал вернуться за мной, я не верила, что это осуществимо. Что может сделать один человек против целого вампирского клана? Немного придавало мне сил, не позволяло окончательно упасть духом то обстоятельство, что Кайрэн все же получил то, к чему так стремился — снова стал человеком. Но именно что немного: какая жизнь ожидает его в этом новом, измененном мире?
Тут мысли мои снова вернулись к страшному артефакту, что я сотворила. Как я могу исправить содеянное? Как мне разрушить Колодец мрака?
Черное отчаяние пластом придавило меня, не давая дышать, не давая поднять голову. Что же я натворила! Вызвав из небытия это зло, я спасла от смерти Кайрэна, обратила его в человека, и он смог беспрепятственно покинуть замок. Но взамен я обрекла на мучения и гибель всех людей! Какое право имела я погубить их, чтобы спасти одного-единственного представителя рода человеческого?!
Уткнувшись в подушку, я зарыдала. Силы, и так еще окончательно не вернувшиеся, совершенно покинули меня, в глазах потемнело, и я потеряла сознание.
Очнулась я уже под вечер. Сев на постели, застонала— голова кружилась немилосердно, колющая боль пронзала виски, в глаза будто песка насыпали, а во рту — ужасная сухость. И тянущее, сосущее чувство в области сердца. Словно огромная пиявка присосалась к нему и тянет из меня жизненные соки… Чувство голода, острое, непереносимое, терзало меня. Но обычная человеческая пища не смогла бы усмирить его, это я чувствовала совершенно отчетливо.