«Игротека» — так прозвали контору Клауса Вангли на Виктория-террасе его коллеги по криминальной полиции. Когда Монсен появился там в этот послеполуденный час, он еще раз удостоверился, что название соответствует действительности. Ибо в тот самый момент Вангли сидел за письменным столом, но при этом не обращал ни малейшего внимания на стопку документов, которая лежала здесь же: она была отодвинута далеко в сторону, к самому краю стола. Накопившиеся за неделю дела об ограблении почтамта, контрабанде гашиша и взломанном сейфе уступили место… головоломке.
— Всегда одно и то же! — проворчал Монсен и демонстративно уселся на самый неудобный стул в комнате. — Общество бурлит от преступности, а полицейский служащий играет в игрушки. Слушай, тебе все-таки исполнилось 52 года.
— На месяц раньше, чем тебе, понял? Но ты прав в том, что на самом деле я на 40 лет младше тебя. — Вангли не поднимал глаз от прямоугольного кусочка картона с двумя продольными разрезами и круглым отверстием. Под полоску была продета веревка, ее концы выходили через отверстие и были привязаны к двум большим пуговицам. Он сгибал и вертел картон, манипулируя с веревкой. — Совсем не плохо придумано. Такая небольшая головоломка.
— А что это за головоломка?
— Так называемая puzzle. Ты, конечно, знаешь ее: несколько частей соединено так, что кажется невозможным отделить их друг от друга. Здесь нужно веревку с пуговицами высвободить из-под полоски. Попробуй, может, ты справишься с этим.
В планы Монсена не входило «справляться» с такими вещами в рабочее время. Он бросил раздраженный взгляд на головоломку и рявкнул с усердием сторожевой собаки:
— Ну, знаешь ли! У нас есть проблемы и поважнее. Собственно, я и пришел сюда, чтобы обсудить с тобой одну из них.
— А! Новое дело? — Вангли щелкнул пальцами. — Да, конечно, я слышал, что ты вчера выезжал по вызову в район Майорстуе. Что-то с пожилой дамой, которая умерла от отравления газом. Это криминальная загадка?
Монсен откашлялся и сделал небольшую паузу.
— То, что загадка, — это точно. Я только не совсем уверен, что криминальная.
Разгадчик головоломок снова принялся за свою картонку: он сидел и размахивал ею. Пуговицы раскачивались, как маятники, каждая — по своей траектории: казалось, что веревка извивается, как живая, стремясь вырваться на свободу.
— Если у тебя есть, что рассказать, немедленно принимайся за дело, и половчее! — Маятники качнулись к конторскому креслу.
Массивной туше Монсена было очень неуютно на жестком сиденье. Действующий полицейский должен понимать недостатки своего телосложения — особенно в присутствии легкого и динамичного коллеги. Он их и осознал отчетливо— и сразу же пересел.
— Ну… Речь идет, как ты и говоришь, о пожилой даме фрёкен Габель, которая много лет прожила одна в квартире на улице Шёнинга, в одном из тех старых домов, где для кухни и ванной все еще используются газовые нагреватели. Вчера около пяти часов вечера соседка со второго этажа почувствовала сильный запах газа и сообщила смотрителю здания, который живет во дворе. Когда же, наконец, в квартиру вошли, то оказалось, что она вся наполнена газом. Кран на кухне был открыт: утечка газа произошла, по-видимому, довольно давно. Фрёкен Габель лежала на диване в соседней комнате: дверь на кухню была широко раскрыта, так что газ имел к ней свободный доступ. Немедленно вызвали врача, но было уже поздно: она умерла от угарного газа.
Последовала многозначительная пауза. Вангли подался вперед, всем своим видом показывая, что ему интересно.
— Ну, что же, это весьма распространенный способ расстаться с жизнью, особенно «популярный» раньше, пока в моду не вошли таблетки. В чем заключается «загадка»?
— Дело требует выяснения, — продолжал Монсен. — Все указывает на то, что фрёкен Габель погибла по собственной вине. Старая дама или покончила с собой, или по рассеянности открыла газ и забыла выключить.
— Что же тогда нужно выяснять?
— Дело в том, что никто другой не мог войти в квартиру и, тем более, выйти из нее. Все окна наглухо закрыты. Входная дверь и дверь черного хода — не только надежно заперты, но еще и укреплены предохранительными цепочками. Пожилые дамы ведь панически боятся взломщиков. Как ты знаешь, такую цепочку никак нельзя ни открыть, ни закрыть снаружи. И это также подтверждает, что утечка газа произошла по вине хозяйки…
— Допустим, подтверждает. Но тогда каким образом ты и криминальный отдел появились на сцене?
— У фрёкен Габель в течение многих лет была прислуга, которая делала покупки и убирала квартиру. Эту фру Мёллер я допрашивал вчера вечером. Она считает, что самоубийство полностью исключается. Конечно, фрёкен Габель жила очень одиноко: она мало контактировала с людьми и почти совсем не выходила из квартиры после того, как несколько лет назад сломала бедро. Но она по-прежнему оставалась очень жизнерадостной. И хотя уже приблизилась к 80, была бодрой, в здравом уме и аккуратной — особенно с газовым краном.
Вангли кивнул.
— Фру Мёллер, видимо, что-то подозревает. Тот, кто устал от жизни, не ограждает себя от взломщиков. И тот, кто так заботливо печется о своем доме, осторожно обращается и с газом. Кстати, а как прислуга узнала о смерти хозяйки?
— Она появилась там почти одновременно с врачом, в разгар всей этой суматохи с проветриванием. Фрёкен Габель попросила ее придти в половине шестого вечера. И это также опровергает гипотезу о самоубийстве, не правда ли? Люди не назначают встреч на тот день, когда собираются покончить счеты с жизнью. Фру Мёллер рассказала многое такое, что меня заинтересовало. Короче говоря, я поехал туда и провел расследование в соответствии с инструкцией. Допросил смотрителя и женщину со второго этажа, тщательно обследовал квартиру…
— И какие выводы?
Монсен развел руками.
— Самоубийство, вероятно, исключается. Несчастный случай почти также неправдоподобен. Остается еще одна версия. Фрёкен Габель была богата, а когда есть старая дама с состоянием, имеется и мотив для убийства. Но если это убийство, то каким образом это сочетается с двумя задвинутыми цепочками?
— Вариант «тайны замкнутого пространства». — Вангли взмахнул куском картона, и пуговицы забренчали. — Ты упрекаешь меня в том, что я разгадываю головоломки в рабочее время. Неужели ты не понимаешь, что я углубляю знания по своей специальности? — Он подтолкнул вперед узкую веревку, и стало видно отверстие, образованное разрезами. — Эта веревочная петля находится в замкнутом пространстве. Как бечевке вырваться из него? Как выбраться убийце из полностью запертой квартиры? Решив первую загадку, мы наверняка справимся и со второй.
— Посмотрим, что у тебя получится на деле. — Монсен рывком вскочил с мягкого кресла и оттолкнул его, как будто оно угрожало его служебной энергии. — Пора за работу, господин детектив-хоббист. Мы сейчас же поедем на место происшествия. Пошли!
Двое полицейских стояли на кухне в квартире фру Хольст на втором этаже, как раз она и оповестила вчера смотрителя здания. Фру Хольст была женщиной трудолюбивой и приземленной, с прочными бытовыми навыками: во время разговора она продолжала чистить свое столовое серебро. Визит полиции ни капли ее не смутил, наоборот, она оживленно рассказывала о происшедшем событии, Видно, не так уж часто в этом доме происходило что-то необычное.
— Вот уж никогда не думала, что стану свидетелем настоящей трагедии! — выпалила она. Хотя ее лицо каталось расстроенным, голос был звонкий — И так это неожиданно случилось — кто бы мог ожидать? — Она поставила один серебряный кубок на кухонную подставку у окна и принялась за другой. — Да, итак, я здесь стояла вчера и мыла посуду после обеда. Посуды было полно: накануне мы принимали гостей. Я принялась за дело в половине пятого…
— Вы посмотрели на часы? — спросил Монсен.
— Нет, но я посмотрела ка кота. — Фру Хольст улыбнулась с загадочным видом. — Я выглянула в окно и увидела, как кот фрёкен Габель выбегает с черного хода во двор. Тогда я сказала себе: сейчас ровно половина пятого. Мы могли сверять часы по этому животному.
— Ах, вот как! У фрёкен Габель был кот? — с интересом спросил Вангли.