— Вероятно, они контрабандисты, — заявила Белинда. — И их разыскивает Интерпол за контрабанду наркотиков, или похищение людей, или ограбление, или за что-нибудь еще.
— Не болтай чушь, — оборвала ее Трейси.
— Ну, почему же они тогда прикидываются другими, не теми, кто они есть?
— На это бывает множество причин. — Трейси понадеялась, что ей не придется из перечислять, так как в этот момент ей вообще ничего не лезло в голову. Ее спасло появление Синди в дверях отеля.
— Я пришла сюда раньше времени, — сообщила она девочкам, проводя их внутрь. — Вот и решила погреться.
— Ловко устроилась! — проворчала Белинда. — А мы тут у входа превратились в сосульки.
— Ничего страшного, Белинда, — одернула ее Трейси и обратилась к Синди: — У нее просто плохое настроение.
— Как же ты сломала ногу? — поинтересовалась Синди.
— Бегала под парусами на лыжах! — рявкнула Белинда.
— Она налетела на катке на нашего учителя, — объяснила Холли.
— В тот самый день, когда ты убегала от меня, сделав вид, что мы незнакомы. Помнишь? — спросила Трейси.
Синди не ответила.
— Я заказала столик в холле, — сказала она. — Там очень спокойно, и мы сможем поговорить.
Она прошла в дальний угол и села за столик. В ресторане были заняты еще три столика, достаточно далеко от девочек. Подошел официант.
— Кофе! — сказала Синди. — А вы что закажете, девчонки?
— Может, по горячему шоколаду? — Трейси вопросительно поглядела на Холли и Белинду. Те не возражали.
— И несколько разных пирожных, — сказала Синди. — Я угощаю, — добавила она, заметив удивление на лице Холли. — После всего, что случилось, мне нужны положительные эмоции.
— Что происходит, Синди? — спросила Трейси.
— Я расскажу, когда мы останемся одни, — ответила Синди и кивнула в сторону официанта, шедшего к ним с большим подносом, полным пирожных.
Через несколько минут он вернулся с кофе и шоколадом.
— Налетайте. — Синди улыбнулась. — Вы ешьте — а я буду говорить.
Белинду не нужно было просить дважды.
— Ну и что? — фыркнула она, заметив неодобрительные взгляды Холли и Трейси. — Кто-то ведь должен начинать. — Она откусила щедрый кусок и сказала Синди: — Ладно, давай выкладывай!
— Белинда! Неужели обязательно говорить, как в плохом боевике? — вздохнула Трейси.
— Да какая разница, — отмахнулась Синдию. — К тому же моя история и впрямь похожа на плохой боевик! — Она наклонилась вперед и заговорила уже серьезным тоном: — Все началось примерно через год после того, как ты уехала в Англию, — сказала она Трейси. — Помнишь, чем занимался мой отец?
Трейси задумалась.
— Кажется, он был бухгалтер?
Синди кивнула:
— И не просто бухгалтер, а главный бухгалтер фирмы. Достаточно крупной. И вот какие-то типы пригласили его в новую фирму. Финансовую. Всякие там биржевые акции, проценты, вклады и прочее. Все, что угодно, и все в одной фирме. Ему обещали, что она будет высокодоходная для всех — от акционеров и менеджеров до совета директоров… Обещали, что если он перейдет к ним, то станет очень богатым.
— Ну и как? Он разбогател? — спросила Холли.
— Разбогатели только четверо типов, которые и начали все дело. Остальные потеряли свои деньги. Особенно пострадали простые вкладчики — плакали их денежки, накопленные иногда за всю жизнь.
— Подонки! — возмутилась Белинда и протянула руку за вторым пирожным. — Один раз мой отец тоже едва не пролетел на большую сумму.
Синди отхлебнула кофе.
— Да, подонки — но умные. Отец догадался обо всем в самом конце, когда было поздно. Денежки уже уплыли.
— Куда уплыли? — поинтересовалась Холли.
— Из страны. Вместе с теми типами.
— А твой отец остался? — спросила Трейси.
— Да, он и еще двое сотрудников фирмы остались в Штатах. Их арестовали, началось расследование. И какое следствие! Оно продолжалось много месяцев. Об этом деле трубили все газеты, все телеканалы. Для всех несчастных, потерявших деньги, мой отец стал врагом номер один.
— Неужели он попал в тюрьму? — Белинда даже забыла про пирожное — так захватила ее история Синди.
— Нет, — ответила Синди. — Он все-таки сумел доказать, что не участвовал в мошенничестве. Конечно, он должен был раньше обо всем догадаться. Но он оказался слишком доверчивым. К тому же те подонки проворачивали свои делишки очень ловко и продуманно.
— Послушай! — вмешалась Трейси. — Это потрясающая история, но какое отношение она имеет к тому, что ты выдаешь себя за Софию Беллини?
— Я не выдаю себя за нее, — отрезала Синди. — Я и есть София Беллини!
Наступила тишина. Члены Детективного клуба пытались осмыслить слова Синди.
— Ты что, шутишь? — спросила через некоторое время Трейси.
— Мне не до шуток, — заявила Синди. — И папе тоже. — Она подлила себе кофе. — Выслушайте меня, и вы все поймете. Папа был признан невиновным. Но на этом наши злоключения не кончились. Представьте себя на месте людей, потерявших все свои деньги. Вы бы поверили в его невиновность?
— Скорей всего нет, — призналась Холли.
— Я бы тоже, — сказала Синди. — Вот и большинство пострадавших не верили. К тому же им был нужен козел отпущения, на которого они могли обрушить свой гнев, раз настоящие виновники скрылись. Ну, догадайтесь с трех раз, кого они возненавидели?
— Твоего отца! — сказала Белинда.
— Вот именно, — подтвердила Синди. — Угрозы посыпались сразу же, как только закончился суд. И некоторые из них нешуточные. Папа рассчитывал, что через несколько месяцев все утрясется, но не тут-то было. Он не мог никуда выйти: ни в магазин, ни в кино, ни на футбол. Куда бы он ни пошел, его всюду узнавали. Несколько раз он возвращался домой избитый до полусмерти. Короче, его жизнь превратилась в сущий ад. — Синди печально покачала головой. — И моя тоже, и мамина. Мы все были мишенями всеобщей ненависти. В конце концов, мама не выдержала и подала на развод. Я оказалась перед выбором — уехать с ней или остаться с папой. — Синди пожала плечами. — Он нуждался во мне больше, чем мама.
— Да, несладко тебе пришлось, — вздохнула Холли. — Вот я только не понимаю…
— Я еще не закончила, — перебила ее Синди. — В конце концов, папа решил, что единственный выход для нас — начать совершенно новую жизнь. Сменить имя. Сменить страну. И даже лицо.
Трейси ахнула. Теперь она поняла, почему не узнала отца Синди.
— Пластическая операция? — пробормотала она.
— Папа фактически сделал себе новое лицо. Это было удивительно. Даже я не узнала бы его. Затем полиция помогла нам получить все необходимые документы взамен прежних: свидетельства о рождении, паспорта, страховку и все такое. И тогда мы решили перебраться в Италию.
— В Италию? — Наверное, вам там трудно пришлось с непривычки? — спросила Холли.
— Да нет, не очень. Ведь мы итало-американская семья. Куда нам еще было ехать с такой фамилией, как Фабрици? Тем более, что в Италии у нас много родственников. Папа бегло говорит по-итальянски, я тоже вполне могу объясниться. Через несколько месяцев я перестала думать о себе, как о Синди Фабрици, и смирилась с тем, что до конца жизни буду Софией Беллини. — Синди посмотрела на Трейси. — И тут однажды я услыхала, как кто-то выкрикнул мое прежнее имя.
— Это я! — призналась Трейси.
— Ты?!
— Но почему ты не остановилась и не объяснила мне все?
— Неужели не понятно? — возмущенно спросила Синди. — Папа стал просто сумасшедший. Он ужасно боится, что кто-нибудь проведает, кто он такой на самом деле — и где теперь живет. Прямо-таки собственной тени пугается.
— Но теперь-то ты нам рассказала.
— У меня не оставалось иного выбора, верно? А теперь мне придется попросить вас, чтобы вы больше никому об этом не рассказывали — и считали меня Софией Беллини. Договорились?