— Глотов, — постучал себя пальцем по лбу Пивоваров, — ты соображаешь, что говоришь? Не надо травмировать ребенка раньше времени.
— Я правду сказал, — стал оправдываться майор. — Всегда надо говорить правду.
— Правду, конечно, надо говорить, — согласился генерал. — Но необязательно всегда.
— А как мы назовем нашу операцию? — перевел разговор на другое Глотов. — Я предлагаю назвать — операция «Эмма». В честь нашей новой бесстрашной сотрудницы.
— Не возражаю. — Пивоваров поднялся со своего места. — Ну что ж, дочка, с этой минуты смерть будет ходить за тобой по пятам. Поэтому осторожность и еще раз осторожность. Это первая и самая основная заповедь шпиона.
— Разведчика, товарищ генерал, — вежливо уточнил майор Глотов.
— Да, да, разведчика, — поправился Пивоваров. — А вам, Глотов, я приказываю незамедлительно приступить к выполнению операции «Эмма». Дорога каждая минута.
— Слушаюсь, Фрол Федосеевич. Вот только…
Брови генерала недовольно поползли вверх.
— Ну что еще?
— Имеются сведения, что в этом деле замешан… доктор Гроб.
— Этого нам еще не хватало, — с досадой пробурчал Пивоваров. Он полез в ящик стола и извлек оттуда черно — белую фотографию. — Хорошенько запомни этого человека, Эмма. Он крайне опасен.
С фотоснимка на меня смотрел мужчина с безжалостным взглядом убийцы. Он был похож на мертвеца. Мне стало как — то не по себе.
— А кто это?
— Доктор Гроб, — сказал Пивоваров. — Преступник международного масштаба. Мастер диверсий и террора. Пистолетом пользуется чаще, чем носовым платком. По некоторым данным, сейчас находится в Герундии, занимается там некромантией…
— Чем, чем? — не поняла я.
— Гаданием на трупах, — пояснил майор Глотов.
«Боже мой, — подумала я, закрывая глаза. — Автоматчики, стреляющие по дверям, омоновцы, Управление внешней разведки, секретный агент Ф—17, операция „Эмма“, какая — то дурацкая информация в моем подсознании, а для полного счастья — еще и доктор Гроб с некромантией…» У меня вдруг возникло странное ощущение, что все это мне только снится. И сейчас я открою глаза и окажусь в гостях у своего дедушки в Задонске. Мы пойдем ловить рыбу, а потом будем есть арбузы в беседке.
Я открыла глаза. Передо мной стояли генерал Пивоваров и майор Глотов.
— Поздравляю тебя, Эмма Мухина, — торжественно говорил Пивоваров. — Ты попала в удивительный мир секретной службы. Мир, в котором совершаются самые невероятные и фантастические вещи. У тебя начинается новая, чудесная жизнь, дочка, полная опасностей и приключений. — Генерал отечески поцеловал меня в лоб. — Надеюсь, ты рада?!
— Еще бы, — ответила я. — Просто счастлива.
Глава VI
В ПАРИЖ!
— Не обращай на старика внимания, — сказал мне майор Глотов, когда мы вышли из кабинета. — В молодости он мечтал стать актером, поэтому его иногда заносит. Начинает говорить так, словно читает монолог из пьесы.
Мы спустились на лифте глубоко под землю. Здесь находился тир. Несколько человек стреляли по мишеням.
— Сейчас я научу тебя маленьким, но весьма необходимым в секретной работе вещам. — Глотов сунул руку за пазуху и достал пистолет. — Вот это казенник, — принялся объяснять он, — в него вставляется обойма с патронами. А это курок, на него надо нажимать, когда стреляешь.
— Дайте — ка сюда вашу пушку, — перебила я и, забрав у майора пестик, почти не целясь, выстрелила три раза по мишени.
Глотов поглядел в оптическую трубу.
— Вот это да! Все три выстрела — в «десятку»! Стреляешь ты отлично, Эмма. Пошли дальше.
Мы пошли дальше. И пришли в спортзал.
Майор Глотов подвел меня к двухметровому верзиле, у которого на мускулистом плече было вытатуировано сердечко с надписью «Катя + Боря».
— Борис Сергеич, — обратился к нему Глотов. — Познакомься — наша новая сотрудница Эмма Мухина. Покажи ей несколько приемов со смертельным исходом.
Верзила смерил меня презрительным взглядом.
— Глотов, — пробасил он, — ты что, совсем спятил? Подростков в разведку берешь. Ей же еще в куклы играть.
— Давайте сейчас и поиграем, — сказала я, задетая его пренебрежительным тоном.
— Ладно, красавица, — усмехнулся верзила, — сама напросилась. Встань вот сюда, около мата. А то боюсь, как бы твои юные косточки не переломались. А теперь смотри…
С этими словами здоровенный кулак верзилы полетел в мою сторону. Я стремительно уклонилась вправо и, резко выбросив левую ногу вверх, ударила его кроссовкой в челюсть!
Нехорошо, конечно, поступила. А кто говорит, что хорошо?..
Верзила грохнулся на мат. Даже пол слегка завибрировал.
— Неплохой ударчик, — одобрил майор Глотов. — Идем дальше.
В секретной библиотеке, куда мы пришли после спортзала, древний старичок долго и нудно объяснял мне, как уходить от погони, как вести себя на допросах и так далее.
— Закрой, милое дитя, глазки, — просил он.
Я закрывала.
— А сейчас открой. Теперь хороше — е—нько подумай, куда я мог спрятать шифрованное донесение?
— А чего тут думать, — хмыкала я, — оно у вас из уха торчит.
Старичок смущенно закашлял.
— Ну, Эмка, — с восхищением произнес Глотов, — ты прирожденная разведчица. — Он глянул на часы. — Жаль, с парашютом не успели попрыгать. А может, ты уже прыгала?
— Чего нет, того нет, — развела я руками.
— Ладно, как — нибудь в следующий раз. Ты только запомни на всякий случай: когда подлетаешь к земле, ноги должны быть ниже головы… А теперь пошли гримироваться.
В какой — то комнате две женщины усадили меня в кресло и принялись накладывать на лицо густой грим, приклеивать ресницы и выщипывать брови… Короче, когда я открыла глаза и посмотрела на себя в зеркало — передо мной сидела тетка лет тридцати. Тут же явился шустрый фотограф и сделал несколько снимков.
— Вот, пожалуй, и все, — удовлетворенно произнес Глотов. — Сейчас твое фото наклеят на загранпаспорт, и можно отправляться в Париж.
— Куда? — не поверила я своим ушам.
— В Париж, милая!
Ну и денек у меня сегодня выдался, прямо не соскучишься. То одно, то другое, то третье… Впрочем, против Парижа я не возражала.
— Только мне надо домой заскочить, — предупредила я майора. — А то квартира открыта, дверь — вся в дырках.
— Об этом можешь не беспокоиться, — заверил меня Глотов. — Я все улажу. Поставим тебе бронированную дверь. Ее не то что из автомата — из пушки не прошибешь!
Вскоре принесли новенький паспорт, и мы помчались в аэропорт.
— Слушай меня внимательно, девочка, — говорил Глотов, сидя за рулем «Ягуара». — Как только прилетишь в Париж, сразу бери такси и поезжай в небольшой русский ресторанчик под названием «Жареный петух». Там ты закажешь две порции борща. Запомни: не одну, а две. К тебе подойдет мужчина средних лет и скажет: «Морская свинка Афанасий». Ты ему ответишь: «Пошла и утопилась в квасе». Это пароль.
Я хихикнула.
— Ничего смешного здесь нет, — нахмурился майор Глотов. — Этот простенький пароль помог нам избежать множества провалов. — Он помолчал. — Дальнейшие инструкции получишь непосредственно от нашего резидента в Париже. Все понятно?
— А деньги? — спросила я.
— Какие деньги?
— Интересное дело. На такси, на ресторан…
— Молодец, Эмка, — одобрительно глянул на меня Глотов. — Я специально не стал говорить про деньги. Хотел проверить твою сообразительность. — Он достал бумажник. — Держи, девочка. На первое время тебе хватит.
Мы подкатили к аэропорту.
— Ну, с богом, — перекрестил меня майор.
— Пока, — махнула я ему рукой и побежала к самолету.
Глава VII