Побегу в портовое кафе и разбужу хозяина. Жандармы будут здесь через пятнадцать минут.
Прихрамывая, Патати поспешил к набережной. Но даже если жандармы согласятся приехать на его вызов, вор их ждать не станет. Только что пробило четыре, горы на горизонте уже золотились под первыми лучами солнца. Вряд ли преступник останется здесь до рассвета.
Тихо-тихо мы подползли к дому с коричневыми ставнями. Лежа на земле и прижав ухо к стене, мы вслушивались в тишину. Вдруг слабый шум послышался прямо над нашими головами: это открывали ставни. Видимо, преступник собрал все вещи и, прежде чем выйти, решил осмотреть улицу. Мы затаили дыхание; я изо всех сил прижал к себе Кафи, не давая ему поднять голову. Снова послышался скрип: окно закрылось. Еще несколько минут, и мужчина выбежит из дома и направится к машине. Что делать тогда?
Прошла невообразимо долгая минута, за ней вторая. Вдруг мне в голову пришла тревожная мысль: а что, если в доме есть другая дверь?.. Еще минута… Тишина. Надо было что-то делать.
— Мади останется здесь, — быстро скомандовал Корже. — Остальные — за мной!
Через незакрытые двери мы проскользнули в дом, на цыпочках поднялись по старой деревянной лестнице — и оказались перед запертой дверью. Столпившись на узкой площадке, мы старательно прислушались. Но в комнате было тихо, даже Кафи ничего не слышал.
Тогда Корже решился медленно повернуть ручку; раздался такой скрип, что он подскочил от неожиданности. Если незнакомец еще там, он предупрежден… Мы замерли в тревоге. Но в комнате было все так же тихо. Корже снова повернул ручку, на этот раз до конца. Заперто! Честно говоря, мы этого ожидали. Возможно, преступник стоит сейчас, притаившись за дверью, готовый на все…
— Делать нечего, — прошептал Стриженый. — Вперед!
Он разбежался и богатырским ударом плеча вышиб дверь.
Комната была пуста!.. Мы увидели распахнутое окно, выходившее не на дорогу, а в другую сторону. Кафи, поставив передние лапы на подоконник, принялся нюхать утренний воздух; он словно чувствовал знакомый запах.
— Вот гад! — закричал Бифштекс. — Он выпрыгнул из окна и сбежал!
Мы скатились вниз по лестнице; на улице нас поджидала встревоженная Мади.
— Он опять ушел! — крикнул Корже. — Беги в кафе к клоуну! Уговорите полицию приехать как можно быстрее.
А мы вшестером помчались к шоссе. Слава Богу, Сапожник догадался испортить мотор: машина так и стояла около тротуара.
— Посветите мне, быстро! — крикнул Корже, поднял крышку капота и заглянул внутрь. — Видите, он был здесь. Хотел скрыться на машине и пытался соединить провода… — Корже повернулся ко мне. — Значит, Кафи сможет найти его след, если понюхает машину!
Услышав свое имя, пес навострил уши. Я снова велел ему залезть на сиденье и обнюхать место водителя. Впрочем, Кафи и так не мог ошибиться: и мужчина, и женщина пахли совершенно одинаково! Все обнюхав, он удовлетворенно заурчал, что означало: "Я готов, Тиду, можно начинать".
Не колеблясь, Кафи потянул меня на узкую улочку, больше похожую на проселочную дорогу, которая шла от главной улицы к церкви, то есть в противоположную сторону от озера.
— Я так и думал! — воскликнул Корже. — Он решил скрыться в горах!
Мы пробежали мимо церкви и начали карабкаться по каменистому склону. Если бы не Кафи, мы бы только потеряли время, пытаясь отыскать следы на этих камнях. Но теперь нас вело за собой необыкновенное чутье моего пса. Я в который раз благословил тот день, когда решил воспитать из него следопыта.
Постепенно светало. Кафи повел нас по узкой тропинке, почти не видной среди травы. Самим бы нам никогда не пришло в голову пойти по ней. Вслед за Кафи мы пробирались среди торчащих тут и там валунов, между пихт и буков… Вор не мог уйти далеко! Он опережал нас не больше чем на несколько минут… и потом, он не мог состязаться с нами в беге. Кафи быстро бы его догнал, но после того, что произошло, мы не хотели отпускать его одного.
Вдруг пес остановился на краю глубокого оврага, дно которого было еще в тени, и стал внимательно вслушиваться в тишину. Мы склонились над обрывом. Сапожник посветил вниз: ничего, кроме нагромождения камней. Но Кафи был уверен, что человек, которого мы ищем, здесь. Неужели он оступился и упал вниз?
— Подождите-ка, — предложил Сапожник. — Я спущусь и посмотрю поближе.
Но когда он уже собрался спускаться, Кафи, почти уткнувшись носом в землю, обнаружил продолжение следа. Видимо, вор просто останавливался здесь передохнуть.
Мы продолжили погоню; тропинка становилась все более узкой и неровной. Вскоре мы снова остановились. Кафи перестал вдруг тянуть за поводок, встал и, вытянув шею, тихо зарычал. Дело в том, что чувствовать запах человека и видеть его — для Кафи совсем не одно и то же, а теперь он его видел! Я сделал друзьям знак, и мы стали вглядываться в совсем еще темный лес.
Вдруг, метрах в тридцати от тропинки, я заметил какую-то тень, съежившуюся под деревом. Это был он! Чувствуя близость преследователей, мужчина сошел с тропинки; сидя на корточках, втянув голову в плечи, он почти не дышал, как заяц, прячущийся от охотников… Но мы знали, что он начеку, а в руке у него пистолет. Если я спущу Кафи, преступник сразу же выстрелит… Тогда мне в голову пришла маленькая хитрость. Я наклонился к Корже и прошептал:
— Надо сделать вид, что мы его не заметили. Пойдем дальше, а потом я незаметно отделюсь от вас, и мы с Кафи сделаем крюк по лесу, чтобы оказаться у него за спиной. Вы пойдете обратно, он это заметит и повернется лицом к вам. В этот момент я и спущу Кафи. Вор просто не успеет повернуться и выстрелить.
— Ясно, — шепнул Корже.
И мы пошли дальше. Метров через пятьдесят мы с Кафи нырнули в заросли и, стараясь не шуметь, описали большой круг по лесу. Держа Кафи за ошейник, я приблизился к вору, а ребята в это время пошли обратно по тропинке. Грабитель, уже поверивший было в свое спасение, снова прижался к дереву, на этот раз повернувшись лицом к ребятам. Хитрость удалась! В этот момент я отпустил Кафи. В три прыжка мой пес оказался около преступника и бросился на него раньше, чем тот успел что-либо предпринять.
Тишину леса прорезал крик ужаса. Вор не успел выстрелить: умница Кафи схватил его зубами за правую руку, и тот выронил пистолет. А тут и мы подоспели.
— Фу, Кафи! Хватит!
Если бы я не остановил его, Кафи разодрал бы этого человека в клочья. Корже быстро поднял пистолет.
Лежа на земле, под охраной Кафи, бандит не пытался сопротивляться. Да и что он сделал бы один, без оружия, против всех нас? Он отвел взгляд от грозно рычащего пса и повернулся к нам. Гнев на его круглом лице с маленькими бегающими глазками постепенно сменялся страхом.
— Сопротивление бесполезно! — спокойно произнес Корже. — Следуйте за нами.
Мужчина попытался возмутиться. Оказывается, он спокойно гулял по лесу и не понимает, почему мы натравили на него собаку.
— Значит, спокойно гуляли? — переспросил Сапожник. — В четыре часа утра выпрыгнули в окно и пошли погулять с револьвером в руке… Где ваши вещи?
— Какие еще вещи?
— Те, которые вы взяли с собой, когда убегали.
— У меня ничего нет.
Действительно, у него с собой ничего не было, а мы второпях не успели осмотреть его комнату. Где же то, что было спрятано в четырех деревянных животных? Может быть, это какие-то документы, которые умещаются у него в кармане?
— Надо его обыскать, — решил Корже.
Мужчина не стал возражать. Более того, он сам вывернул карманы и протянул нам бумажник. Там лежало несколько купюр, но не слишком много — по крайней мере, гораздо меньше, чем было украдено у Патати. Что же до лотерейного билета, мы не нашли никаких его следов. Значит ли это, что преступник так и не обнаружил тайник Патати?.. По паспорту наш друг оказался Жюльеном Баклу, сорока восьми лет, уроженцем Парижа, художником-декоратором. Остальные бумаги не представляли никакого интереса.