— Ну что ж, Патати, — сказал тот клоуну, — раз ты такой ловкий, залезь на дерево и достань корзину.
Патати попытался влезть на дерево, но длинные носки ботинок мешали ему, и он все время путался в собственных ногах. Наконец, распрощавшись с надеждой достать апельсины, клоун печально присел на барьер. Потом лицо его прояснилось. Он сунул руку в самый маленький карман и вынул оттуда…
Мы изумленно переглянулись. Патати вытащил из кармана три золотые трости! Так, значит, это и есть наш незнакомец?! Мы не узнали его в гриме, и к тому же теперь он не хромал… или, скорее, скрывал свою хромоту под смешной утиной походкой. Тайна раскрылась… но все же не до конца. Это был такой необычный клоун!
А Патати тем временем перестал грустить. Теперь он думал, что бы такое сделать с тростями. Как раньше апельсины, клоун начал подбрасывать их в воздух, сначала одну, потом вторую и третью.
Сверкая в лучах прожекторов, отбрасывая золотые блики, трости падали то в руки Патати, то ему на плечи, на колени, на голову, но ни одна ни разу не коснулась земли.
Наконец клоун перестал жонглировать и попытался засунуть трости обратно в кармашек. Разумеется, ни туда, ни в другие карманы они не помещались. Патати снова затосковал. Не зная, куда девать трости, он решил их съесть. Какой-то малыш из публики испуганно вскрикнул, но клоун успокаивающе потрепал его по щеке и сообщил, что, собственно, только тростями и питается. И правда — три длинные палки с легкостью исчезли у него, во рту. После этого Патати удовлетворенно вытер губы платком и, хохоча, удалился за кулисы, провожаемый бурной овацией. Сапожник хлопал изо всех сил.
— За-ме-ча-тель-но! — воскликнул Стриженый. — Спасибо тебе, Мади, что привела нас сюда.
Мне тоже очень понравилось выступление Патати. Я видел клоунов, которые жонглировали ничуть не хуже и проделывали еще более необычные и сложные трюки, но ни у одного не было такого выразительного лица, сразу же вызывавшего симпатию у зрителей.
Представление продолжали эквилибристы, потом наездница вывела обезьянку на маленьком велосипеде. Затем появились четыре атлета — трое мужчин и женщина, которая продавала билеты, — и продемонстрировали упражнения на трапеции. Но мы думали только о клоуне. Появится ли он снова?
— Наверняка, — уверяла нас Мади. — Хорошо бы он вышел: это единственный интересный номер.
Она не ошиблась. После ухода силачей шпрехшталмейстер в черном фраке объявил:
— И наконец: ПАТАТИ И ПАТАТА!
Под гром аплодисментов клоун снова появился на арене. Он был в том же клетчатом костюме с ромашкой на лацкане, но на этот раз сидел верхом на зеленом деревянном осле, явно снятом со старой карусели. Осел был на колесиках, голова его качалась вверх-вниз. Его-то и звали Патата. Ноги клоуна свисали до земли; казалось, он просто волочит их, а осел двигается сам по себе. Мы никак не могли понять, как Патати это удается?
Осел и его хозяин ехали на свадьбу к кузине Патати, которую звали Гортензия. Но, выехав на середину арены, Патата отказался идти дальше. Клоун слез с осла и хотел погладить его; но только он коснулся его спины, как тот принялся лягаться. Патати так и сяк уговаривал осла, объясняя, что они опоздают на праздник, но все было тщетно. Тогда клоун встал перед деревянным ослом на колени и произнес длинную речь в самое ухо животного; при этом вид у него был такой печальный, что у зрителей слезы наворачивались на глаза. А ослу хоть бы что! Рассердившись, Патати что было сил дернул за повод. Публика была в восторге: клоун не только не смог сдвинуть осла с места, но, наоборот, сам мелкими шажками двигался вслед за отступавшим животным. Казалось, осел действительно тянет клоуна назад!
— Браво! Бис! — вопил Стриженый.
В конце концов Патати вынул из кармана морковку и привязал ее к концу длинной палки. Сев в седло, он помахал морковкой перед носом осла, и тот наконец сдвинулся с места. Объехав вокруг арены, клоун вдруг остановился перед нами и обратился к ослу:
— Смотри, Патата, эти ребята специально приехали из Лиона, чтобы познакомиться с тобой. Поздоровайся же с ними!
Осел покачал головой, а клоун улыбнулся нам — или, скорее, Мади — своей странной улыбкой, смешной и грустной одновременно… Но тут Патата подскочил как ужаленный и галопом умчался за кулисы, унося своего всадника.
Представление окончилось. Продолжая аплодировать, зрители начали подниматься со своих мест.
Видите, — сказала Мади, — клоун нас узнал. Я хочу с ним поговорить. Пошли скорее!
Что это ты вдруг, Мади? — смеясь, спросил Корже. — Хочешь у него что-то спросить?
Нет, только посмотреть на него поближе… И вам, я подозреваю, этого хочется не меньше.
Она была права: необычный клоун нас заинтриговал. Пробравшись через толпу, мы отправились на поиски Патати.
НЕОБЫЧНЫЙ КЛОУН
Но клоуна нигде не было видно. Закончив номер, он, должно быть, зашел в один из вагончиков, чтобы смыть грим и переодеться.
— Пойдемте домой, — предложил Корже. — Цирк пробудет здесь еще несколько дней, мы успеем его найти.
Мы уже совсем было собрались уходить, как вдруг увидели нашего знакомого. В той же одежде, что и вчера, он выходил из вагончика, держа под мышкой свой спальный мешок.
— Извините, мсье! — окликнул его Сапожник. — Мы вас искали… хотели с вами поговорить…
Клоун остановился на нижней ступеньке лестницы.
Вы знаете, который сейчас час?
Да, конечно, — ответила Мади. — Мы только хотели сказать, что вы нас очень рассмешили!
Улыбнувшись, он внимательно посмотрел на Мади.
Я очень рад… Но смешить людей — это просто моя профессия.
Конечно, но вы не похожи на других клоунов. Когда вы смотрели на апельсины на дереве и уговаривали осла, нам хотелось не смеяться, а плакать вместе с вами… А вы и правда плакали?
Какие вы любопытные! Клоун смешон только на арене. А вне цирка он обычный человек… Почти обычный, — уточнил он. — А теперь, — клоун показал на спальный мешок, — я иду спать… как все нормальные люди.
Впрочем, он, кажется, не очень спешил.
Мы еще хотели извиниться за то, что выгнали вас вчера из ангара, — добавил Корже.
Вовсе вы меня не выгоняли! Я сам ушел, по своей воле. Это же ваш ангар, раз вы в нем уже жили.
Мы вместе вышли на набережную. Дул холодный ветер, и клоун поднял воротник.
Если хотите, вы можете спать вместе с нами в ангаре, — предложил Сапожник. — Места там хватает.
Спасибо, я уже нашел спокойное местечко — в одном сарае… Но я с удовольствием пройдусь с вами, если вы еще не хотите спать.
Мы шли по освещенной луной тропинке. Клоун шагал передо мной, и я заметил, что он действительно сильно хромает. Когда мы подошли к "жестянке", я поспешил первым открыть дверь, чтобы сидящий внутри Кафи не бросился на незнакомого человека. Но пес узнал Патати и даже позволил себя погладить.
— Хотел бы я иметь такую умную собаку, — заметил клоун. — Мне было бы не так одиноко.
Бифштекс зажег свечу и поставил ее на стол — то есть на доску, лежащую на четырех чурбаках: здесь мы ели, когда на улице шел дождь. В мерцающем свете свечи лицо клоуна казалось поразительно подвижным, но иногда в нем проскальзывал оттенок грусти. Правда, среди нас он, кажется, чувствовал себя неплохо и все время улыбался Мади.
Расскажите нам о своей профессии, — попросил Сапожник. — Мне часто снится, что я клоун и над моими трюками смеются тысячи людей. Научите нас какому-нибудь секрету!