— Кто здесь командир?
— Я командир, — изучающе глядя на мальчика сверху вниз, ответил Зайцев.
— Там мой друг, Цицерон, — волнуясь, проговорил Алеша, указывая вниз по реке. — Он утонул. Его надо обязательно достать.
— Кто такой Цицерон? — обеспокоенно спросил командир спецгруппы у Павла Васильевича.
— А-а, — махнул рукой помощник капитана. — Металлолом. Старый грузовой робот. Болтун каких мало. Поэтому и назвали Цицероном.
— Его надо спасти, — испугавшись, что его не послушают, настойчиво проговорил Алеша. — Я очень прошу вас. Если вы его не вытащите, я убегу… Я останусь здесь. Мы вам заплатим… Папа вам заплатит на Земле.
— Не говори ерунды, парень, — спокойно ответил Зайцев. — Показывай, где утонул твой друг. — Командир спецгруппы обернулся и крикнул в люк: Эй, ребята, приготовьте трос и лебедку. Один из команды отдыхает на дне. Будем доставать.
Эпилог
Обратно возвращались той же дорогой. Против течения вездеход шел куда медленнее, и за несколько часов пути ученые и члены команды «Виктория» успели рассказать друг другу о всех своих злоключениях. И только Алеша не принимал участия в общем разговоре. Он сидел рядом с Цицероном, смотрел на его потухший фотоэлемент и думал о том, увидит ли когда-нибудь ещё своего железного друга живым.
Со спецгруппой прощались долго. Каждый норовил пожать всем спасателям руку по несколько раз и пожелать столько всего, что пережить все это в течении одной жизни казалось невозможным. Спасатели терпеливо позволяли тискать свои ладони, снисходительно улыбались и на все приглашения погостить отвечали примерно одинаково: «Приедем. Это уж как водится. Обязательно приедем».
Конец затянувшемуся прощанию положил командир спецгруппы.
— Капитан, твои люди мне ребят испортят. Смотри, двое уже носами шмыгают, — усмехаясь, сказал Зайцев. Затем он взглянул на Даринду и добавил: — Нас ждут. Может быть именно в этот момент кто-нибудь гибнет в зубах хищного зверя.
Когда грузились на корабль, всем было немножко грустно покидать Зеленую планету. И даже Фуго, прежде чем скрыться за дверью, на минуту остановился, чтобы бросить последний взгляд на зеленое море джунглей и потемневшее синее небо.
— Да, красиво, — остановившись рядом, сказал бородатый ученый. — Я прожил здесь больше года, но до сих пор не перестаю восхищаться этой планетой.
— Это все лирика, — проходя мимо, проворчал Эдуард Вачаганович. Долго не стойте. Через полчаса отправляемся.
— А кстати, вы знаете, как звучит на местном языке название этой планеты? — спросил бородач у капитана.
— Как? — из вежливости поинтересовался командир корабля.
— Нивашрам, — ответил ученый. — В переводе это означает Большая Земля.
— Ну правильно, — пожал плечами Эдуард Вачаганович. — Странно было бы, если бы они её назвали Бугорком или Кочкой.
На джунгли опустился вечер, когда оба корабля поднялись в небо. Пламя осветило лес на много километров, и земляне даже не подозревали, что в этот момент, по обе стороны горного хребта, два племени, задрав головы, провожают взглядами две удаляющиеся звезды. И только после того, как корабли исчезли, мармуки и ваддаки вернулись к своим обычным занятиям пляскам вокруг костра. И только Вотамолас все ходил по берегу реки и никак не мог успокоиться.
— Эх! — ударив себя в грудь кулаком, воскликнул он. — А ведь где-то там… — Не закончив фразы, вождь махнул рукой и сунул в рот кусочек сахарного печенья.
