Через несколько минут они уже были в самолете, который летел на север. Воздушное путешествие заняло всего час, так что мальчики не успели даже освоиться в самолете, тем более что они еще там пообедали.
Потом они опять смотрели на землю внизу, пока не сели в аэропорту Сан-Франциско.
Их встретил мальчик примерно того же роста, что и Пит. У него было приятное лицо и совсем американское, если не считать восточного разреза глаз.
Он отрекомендовался Чарльзом Грином, хотя чаще его зовут Чангом, а потом рассказал, что он на четверть китаец и до последнего времени жил в Гонконге. Он помог им с чемоданами, а потом повел по запруженной людьми улице к стоянке машин.
Там их ждал миниавтобус, за рулем которого сидел парень, по виду — мексиканец.
— Педро, это наши гости Пит Креншоу и Боб Эндрюс. Поедем прямо в Верден-вэлли. Они пообедали в самолете, так что останавливаться нигде не будем.
— Си, сеньор Чанг.
Педро взял чемоданы, забросил их в автобус и снова уселся за руль. Мальчики сели позади него на одной скамейке. Педро нажал на газ, и они покатили.
Всю дорогу Боб и Пит пытались беседовать, задавать вопросы и оглядываться кругом. Они были немножко разочарованы, что не попали в Сан-Франциско, однако на окраину они все-таки взглянули, после чего выехали на более или менее равнинную местность.
— Мы едем в Верден-вэлли, где моя почтенная тетушка ведет все дела, — сказал Чанг Грин. — В общем-то, тетя говорит, что я законный хозяин виноградника и завода, но мне даже в голову не приходит забирать их у нее.
После этого заявления Пит и Боб с интересом посмотрели на него. Они ждали дальнейших объяснений, и он дал их.
Оказалось, что Чанг — правнук Матиаса Грина. Китайская принцесса была его второй женой. Первая же сопровождала его во всех его путешествиях и умерла от горячки, когда он отправился на восток, оставив ему маленького сына Илию.
Матиас сам не мог заниматься малышом, поэтому поместил его в миссионерскую школу в Гонконге, а вскоре ему пришлось бежать, потому что он поссорился с властями из-за Призрачного Жемчуга и из-за женитьбы на молоденькой китайской принцессе. Так получилось, что он вернулся в Америку, а его сын остался в Гонконге.
Илия Грин, о котором отец больше не вспоминал, вырос и стал врачом в Китае. Женился он на китаянке, а когда они одновременно умерли от желтой лихорадки, их сын Томас тоже оказался в американской миссионерской школе. Он ничего не знал о своих американских родственниках, потому что его отец не желал говорить о Матиасе Грине. О тоже вырос и тоже стал врачом. Всю жизнь он прожил в Китае, но женился на дочери английского миссионера. Они были очень счастливы. Но, увы, Желтая река перевернула их лодку, и они оба утонули.
Чанг помолчал, и Пит с Бобом заметили, что ему нелегко дается рассказ. Тяжело вздохнув, он продолжал:
— В Китае тогда были смутные времена. Папу и маму не сумели спасти, а меня вытащили из воды китайцы, в семье которых я прожил несколько лет. Потом им кто-то сказал, что моя жизнь в опасности из-за моего американского происхождения, и они переправили меня в Гонконг подальше от беды.
Я не знал своего настоящего имени и несколько лет прожил при миссионерской школе, как мой дед и отец. Позже, когда я сказал моему учителю, как звали папу и маму, он поискал в архиве и нашел, что моя фамилия — Грин. Он же как-то связался с тетей Лидией, и она попросила меня приехать.
С тех пор я живу с ней. Она очень добра ко мне, и мне бы хотелось ей помочь, потому что она ужасно расстроена. Дядя Гарольд тоже старается ей помочь, но он тоже расстроен. А теперь еще, когда появился призрак моего прадеда, стало совсем плохо. Не могу сейчас все объяснить, потому что сам не все понимаю, но мы скоро будем на месте, и вы посмотрите на случившееся своими глазами.
Боб помнил, что хотел о чем-то спросить его, но совсем забыл, о чем. День выдался беспокойный, и ровное дыхание машины усыпляло его. Вскоре он закрыл глаза.
Проснулся он от толчка. Машина стояла. Солнце садилось за высокими горами. Перед ними был просторный каменный дом, за которым сразу начинались крутые горы. Очевидно, они приехали в узкую долину, но рассмотреть ее хорошенько Боб не смог, потому что уже начинались сумерки. Темнело быстро. Однако не заметить на многие мили растянувшиеся посадки, по-видимому, винограда, он не мог.
— Просыпайся! — окликнул его Пит. — Приехали.
Боб подавил зевок и окончательно проснулся, после чего вылез из машины. Чанг повел их к высокому деревянному крыльцу.