– Огня! – хрипло закричала Матильда. – Дайте свет!
В ответ на её зов за спиной появилась темная фигура со свечой в руках. Графиня быстро обернулась и непонимающе уставилась на закрытую дверь. В комнате никого не было. Она перевела взгляд на зеркало и ясно увидела приближающийся силуэт. Свеча неумолимо двигалась вперед, и ее зыбкое пламя в ореоле лучей отражалось в мрачной глубине прозрачного стекла.
– Кто здесь? – испуганный голос графини упал до шепота.
Растущее из зеркала создание навевало панический страх. Оно остановилось за плечом графини и медленно наклонило голову вперед. Пляшущее пламя выхватило из темноты знакомые черты:
– Ты?! Не может быть!… – едва слышно молвила женщина.
– Это чужое зеркало… – раздался вкрадчивый голос возле ее уха, и нечеловеческая ухмылка обнажила ряд острых зубов.
– Нет!… – предсмертный вопль Матильды перешел в стон.
Алая струя фонтаном ударила из ее шеи, и багровые пятна крови упали на равнодушную гладь зеркала…”
"Да, что ж такое! – сердито подумала Катя, поднимая глаза от книги, и с неудовольствием посмотрела на спящую соседку. – Черт меня дернул эту муть прочитать. И так вся на нервах, а тут опять зеркала и членовредительство!"
Она пыталась подавить тревогу, но не могла. Мысли все время крутились вокруг странного телефонного разговора. Что же произошло в Алма-Ате? Людмила вышла замуж всего полгода назад, в четвертый раз, и ее очередное замужество обещало быть самым, что ни на есть, прекрасным.
Новый супруг, Борис, был крупным ученым-биофизиком с кучей академических степеней и выгодно отличался от всех ее предыдущих мужей. Три первых спутника жизни Люсю довольно быстро покинули. Все они были серьезными бизнесменами. Первого застрелили компаньоны, второй сбежал со своей секретаршей, а третий внезапно поменял сексуальную ориентацию. Люся стойко сносила удары судьбы, тем более, что все трое оставили ее с приличным доходом в качестве компенсации за страдания, которые она с ними хлебнула. Более слабая личность давно бы забила на замужество, но Людмила не пасовала перед трудностями и вскоре с радостью объявила родным о новом браке. Катя и ее мама, единственные Люсины родственники, приехав на свадьбу, поначалу отнеслись к Борису настороженно, но потом его дружно одобрили, хотя Люсе их одобрение было до лампочки.
Катя перебирала в памяти свои недавние впечатления от нового супруга родственницы и не могла вспомнить ничего отрицательного: мужественный, серьезный и воспитанный. И семья у него была такая же серьезная, воспитанная и научная: покойный папаша тоже был академиком. Родной брат – доктор физико-математических наук. Тетки и дядьки работали профессорами, доцентами и референтами, а в общении оказались милыми и приятными людьми. Неужели это все – только красивая оболочка, и четвертый брак тоже обернется для тетки катастрофой?
Катя вздохнула и отвернулась к иллюминатору. Сама она замужем не была. Ее ранний и недолгий брак с однокурсником развалился с треском в первый же год по причине несовместимости супругов. Все последующие короткие романы умирали, не успев толком развиться, но в глубине души девушка знала, что просто еще не встретила того единственного, с которым захочется жить долго и счастливо и умереть в один день.
По профессии Катя была врачом, хотя несколько лет назад судьба её сделала крутой поворот, и она оставила медицину. Чтобы зарабатывать на жизнь пришлось вспомнить английский язык, который преподавали в ее специализированной средней школе, и, слегка подучившись, она успешно переквалифицировалась в переводчики. Сейчас девушка работала по контракту в молодой казахстанской столице Астане, сопровождая всякие иностранные делегации. При ее нынешней работе полуторачасовой рейс Астана – Алма-Ата воспринимался как поездка на трамвае, так часто ей приходилось им пользоваться. Новая столица никак не могла оторваться от старой, и заграничные гости, как правило, посещали оба города.
Полное имя девушки было Катарина Владимировна Ларионова. Катариной ее назвали в честь польской прабабушки, которая, по воспоминаниям старшего поколения Ларионовых, была писаной красавицей. Когда девочка родилась, папина бабушка твердо объявила молодым родителям: или девочка будет названа Катариной, или нянчиться не буду! Родители единодушно закивали головами, льстиво соглашаясь на все – с детскими садами в стране напряженка. Девочка с ранних лет терпеть не могла свое имя и предпочитала называться Катей. Во-первых, из-за проклятой буквы “р”, которая никак не желала выговариваться, а во-вторых, из-за дворового задиры Юрки, который, кроме драк и проказ, еще был неистощим на поэтическое творчество, типа: