На нижнем ярусе художник изобразил народ; здесь разместились воины, «горожане», музыканты, танцоры и другие простолюдины. Они тоже непосредственные участники событий, запечатленных на стенах храма. На росписях Бонампака мы видим, однако, не пассивное, физическое, присутствие «толпы» или «народа», а его активное участие и эмоциональное согласие со всем происходящим. Благодаря этому совершенно отчетливо ощущается стремление художника передать духовную близость, объединяющую верхнюю и нижнюю ступени социальной лестницы, которую он сам открыл для нас.
Что это, противоречие? Вряд ли. Скорее всего гениальный создатель Бонампака верил в то, что хотел изобразить, но его огромный талант не позволил утаить жестокую правду жизни. Это тем более замечательно, что росписи Бонампака создавались «придворным» мастером и должны были не только увековечить военную победу халач виника, но и утвердить незыблемую окончательность освященных богами порядков на земле, всякое выступление против которых грозило небесной карой и жестокими страданиями и мучениями.
В росписях есть еще одна категория людей, общественное положение которых также легко угадывается; это рабы-прислужники и пленные враги. Первые из них своей полной безучастностью даже к наивысшим эмоциональным «взрывам» как бы духовно отстранены художником от происходящих событий. Это не действующие персонажи, а скорее предметы естественной необходимости, без которых и дом не дом, и царь не царь. К пленным рабам, наоборот, интерес значителен, но обращение с ними не оставляет сомнений в том, что их ожидает в дальнейшем: жертвенный камень или рабство. В этом и устрашение на будущее, и социальный смысл изображенного конфликта.
По-видимому, основной причиной войны ко времени создания росписей была уже не борьба из-за земель или охотничьих угодий (проблема источников воды в Бонампаке не могла существовать, так как город стоит на берегу реки Лаканха, впадающей в многоводную Усумасинту); война служила источником добывания рабов, быстрого обогащения, ибо раба можно было выгодно продать или заставить работать на себя фактически без каких-либо затрат.
Однако и этим не ограничиваются достоверные сведения о древних майя, которые подарил современному миру Бонампак. Теперь уже никто не станет отрицать, что они практиковали, и в довольно широком масштабе, жестокий обряд человеческих жертвоприношений. Из росписей мы также узнаем о быте майя, их одежде, вооружении, манере вести войну; знакомимся с некоторыми из обычаев и обрядов. Мы, наконец, можем почти безошибочно сказать, что форма правления стала наследственной (появление в рисунках юного «наследника»), хотя и не знаем, была ли верховная власть светской или духовной.
Бонампак заполнил огромный пробел и в наших знаниях об искусстве древних майя, и, если раньше мир восхищался их архитектурой, скульптурой и керамикой, теперь стало возможным по достоинству оценить, каких совершенств могла достичь в Классический период настенная живопись. Но росписи Бонампака, к сожалению, пока что явление исключительное. Во всяком случае, среди огромного множества малых и больших священных городов майя не обнаружено других произведений настенной живописи, которые по своему мастерству приближались бы к ним. Именно поэтому многие исследователи справедливо считают, что их создатель был гениальным, неповторимым художником. Правда, есть немало оснований предполагать, что могут быть найдены и другие росписи, совпадающие по времени с росписями Бонампака, и только тогда путем сравнения станет возможным окончательно оценить мастерство бонампакского художника. Сейчас установлено, что работал он в храме не один. По-видимому, им самим был выполнен главный контурный рисунок (черной краской), а раскраской занимались его помощники и, очевидно, он сам. Работа в коллективе представляется обязательной, если росписи в Бонампаке велись по сырой штукатурке (фрески), к чему склоняется большинство исследователей, а также из-за размеров расписанных стен (длина храма 16,5 метра; ширина — 4; высота — 7 метров).
Но в Бонампаке мы сталкиваемся еще с одним интересным явлением, также опровергающим псевдоисторическую концепцию идеализаторов: одна из камер храма (последняя, если идти по ходу повествования картин) оказалась незаконченной.
Может быть, случайно погиб гениальный художник и труд его оказался незавершенным? Но тогда почему помощники не окончили работу своего учителя, тем более что черные линии рисунка и в этой камере нанесены той же твердой рукой? Им ведь оставалось заполнить красками лишь сравнительно небольшие участки стены; они хорошо владели этим искусством.
Почему недостроены и другие сооружения Бонампака? Почему некоторые из стел с изображениями важных персон (правитель? Верховный жрец?) умышленно повреждены человеческой рукой? Создается впечатление, что тот, кто сделал это, хорошо знал, кого (и наверняка за что) нужно «бить».
Точно такие же повреждения были обнаружены и в Яшчилане — крупном религиозном центре, расположенном рядом с Бонампаком, причем характер культовых сооружений обоих городов настолько близок, что невольно напрашивается мысль о прямом родстве этих центров.
Да и не только Яшчилан и Бонампак, а фактически все или почти все священные города Классического периода несут на себе следы насильственных разрушений. О чем могут говорить разбитые «физиономии» скульптур, барельефов, стел? Почему, наконец, одна из стел самого крупного и самого древнего из священных городов майя, Тик'аля, оказалась закопана в землю… вверх ногами? Кто и зачем совершил столь очевидную неразумность? А может быть, это вовсе и не свидетельство проявления человеческой глупости, а нечто совсем другое, например месть? И не связано ли все это с загадочным явлением Классического периода, когда один за другим погибали священные города майя, навсегда покинутые своими обитателями?..
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
ОЖИВШИЕ ЛЕГЕНДЫ
Приход чужеземных завоевателей
Один за другим гибнут священные города майя Классической эпохи. Междоусобные войны, набеги родственных майя племен варваров-кочевников, теснимых с востока и севера иноязычными воинственными народами, восстания рабов, беспощадная эксплуатация крестьянства — основного производителя богатств — расшатывали не очень прочный фундамент городов-государств, скрепленный насилием и мрачной религией. Сокрушительные удары один за другим обрушиваются на рабовладельческие города-государства. Блистательный взлет и сияющий расцвет удивительной цивилизации, раскинувшейся на огромной территории на самом юге Северной Америки, сменяется духовным и материальным упадком и опустошением. Безжизненны величественные каменные громады Тик'аля, Копана, Вашактуна, Яшчилана, Паленке… И лишь в небольших селениях, притаившихся в диких зарослях непроходимой сельвы или на заболоченных берегах многочисленных рек и озер, еще тлеют угольки очагов тех, кто своими руками совсем недавно создавал эти неповторимые чудеса.
Проходят годы, десятилетия… И вдруг с невероятной силой вспыхивает новый, не менее блистательный расцвет цивилизации, которая, казалось, уже навсегда погибла. Что-то инородное врывается в ее традиционные причудливые формы; их изящная, замысловато-округлая пластичность неожиданно нарушается резкой, пожалуй, даже жестокой суровостью, столь чуждой архитектуре и искусству Классической эпохи. Необычные, но где-то уже виденные мотивы образуют чудесный сплав, сохраняющий, однако, черты, типичные лишь для культуры майя.