Мои слова — это пародия на знаменитую песню Джона Леннона Imagine, однако, в отличие от оригинала, воспевающего хвалу секуляризму, это не так «легко, если постараться». Именно наши неясные представления о зле мешают нам вообразить, как должен выглядеть мир, из которого зло исчезло. Помню, как один из моих школьных учителей предложил нам написать сочинение на тему, как выглядел бы мир, если бы Царство Божье уже наступило, и один из моих
Представьте себе, что зло исчезло…
друзей написал насмешливый текст о мире, где почти ничего не происходит, потому что у людей исчезло стремление зарабатывать деньги и добиваться успеха в мире. Можем ли мы себе представить обетованное Божье будущее более интересным?
Недостаточно будет просто представить себе мир без террористов и диктаторов, без коммунизма и коррупции. Это просто отражало бы тот дуализм, который я описывал
Живучесть мифа о прогрессе, в который многие верят до сих пор, на фоне всех ужасов последнего столетия достойна удивления
в главе 1. Или наоборот, с таким же сомнительным успехом можно было бы представить себе мир без капитализма и эксплуатации бедных богатыми, без бомбардировщиков и мин, без загрязнения окружающей среды и неоплатных долгов, которые сегодня имеют полмира, — хотя, разумеется, сегодня миллионы людей включили бы все это в свою картину мира, лишенного зла. Но здесь всегда есть опасность присутствия дуализма, отделяющего «нас» от «них», где «наш» образ жизни кажется «добром», а «их» образ жизни — «злом». А это в итоге помогает нам не больше, чем онтологический дуализм, утверждающий, что мир пространства, времени и материи зол и что благим может быть только мир чисто духовный, в котором невоплощенные духи восседают вне времени и пространства на облаках, играя на нематериальных арфах. Такое и в самом деле не слишком легко себе представить. К счастью, от нас этого и не требуется.
Подобным образом, тщетной окажется и попытка вообразить себе мир, в котором просто действуют естественные процессы, благодаря которым жизнь людей постепенно становится все лучше и лучше. Представить себе мир без зла невозможно, если думать о таком положении вещей, когда с помощью одного лишь человеческого усердия можно достичь утопического совершенства. Как я уже говорил, живучесть мифа о прогрессе, в который многие верят до сих пор, на фоне всех ужасов последнего столетия достойна удивления.
Однако здесь важно понять, что эти ложные представления, связанные с дуализмом и верой в прогресс, в значительной степени определяют то, что делают люди в нашем мире и как они выстраивают свою жизнь. Если я дуалист, значит, я практически никак не могу изменить этот мир. В этой юдоли слез, полной порока, все останется таким же дурным до момента возвращения Господа. Так что не стоит и пытаться что-то исправить — это все равно что чинить автомобиль, который неизбежно вот-вот упадет в пропасть. (Это похоже на идеи некоторых радикальных марксистов, которые призывали не бороться за облегчение условий жизни рабочих, потому что это лишь замедлило бы приход революции.) Дуализм такого рода порождает паранойю, с которой часто приходится сталкиваться епископам: вся система прогнила, и существует заговор в парламенте, в компании ВВС, среди театралов, масонов и так далее, и этот заговор прокрался даже в церковь, так что нам следует бороться, бить врагов и проклинать их, а самое главное — необходимо выставить на свет эту схватку между Богом и злом. В эту картину легко вписывается демонология определенного рода, о которой мы еще поговорим.
Люди, которые верят в прогресс, смотрят на мир иначе. Мир становится все лучше, но средства улучшения мира — это различные механизмы эволюции. Этим некоторые оправдывали Первую мировую войну: поскольку важно выживание самых приспособленных, нам нужна хорошая война, которая покажет, кто достоин выживания. Этнические чистки в отношении индейских племен Северной Америки, происходившие примерно в то же время, оправдывали подобной логикой. А это, в свою очередь, придает новую легитимность империи. Если мир движется к лучшему и в этом проявляется дело Бога в мире, тогда новые империи возникают не без участия Бога — и как же мы можем не поддержать то, что Он совершает? Такого рода размышления заставили многих немцев вступить в так называемую партию христиан Германии в 1930-х годах; Бог, говорили эти люди, призывает немецкий народ стать новой мировой силой. Именно против такого мышления выступали такие люди, как Карл Барт, Дитрих Бонхеффер и Эрнст Кеземан.
Сегодня подобные аргументы используются для оправдания новой глобальной империи — империи капитализма, свободного от ограничений, который порождает необъятные международные долги. Вера в то, что «призвание» так называемого свободного мира состоит в том, что он просто обязан навязывать свою волю другим частям мира, настолько широко распространена, что ее отражают даже проповеди (я мог слышать такое «исповедание веры» в Вашингтонском кафедральном соборе в сентябре 2002 года), звучащие во многих местах США. Это также слишком легко порождает слухи о войнах и сами войны.