Подобным метафизическим утверждением и является идея "алмазного тела", нетленной воздушной плоти, зарождающейся в Золотом Цветке или в пространстве квадратного дюйма [Наш текст, правда, в известной мере оставляет открытым вопрос о том, что имеется в виду под "продлением жизни": то ли существование после смерти, то ли увеличение срока физического бытия. Такие выражения, как "эликсир жизни" и ему подобные, двусмысленно-неясны. Из приложенных к тексту комментариев более поздней эпохи можно даже понять, что йогические наставления рассматриваются и в чисто физическом смысле. Такое поразительное для нас смешение физических и духовных вещей для ума более примитивного не является признаком психического расстройства, поскольку жизнь и смерть с самого начала не были для него абсолютно противоположными, как для нас. (Наряду с этнологическим материалом в этом отношении особенно интересны "сообщения" английских "rescue circles" с их совершенно архаическими представлениями.) Та же расплывчатость в отношении "достижения бессмертия", как известно, свойственна и первоначальному христианству, в котором оно связано с совершенно такими же предпосылками, а именно с представлением о "воздушном теле" как основном носителе жизни. (Новейшим воплощением этого древнего представления является, видимо, парапсихологическая теория Геле.) Но так как в нашем тексте имеются и такие места, которые предостерегают от суеверного использования, например от суеверия "делателей золота", то мы, очевидно, имеет полное право настаивать на духовном смысле этих поучений, не впадая тем самым в противоречие со смыслом текста. В состояниях, на которые ориентируют поучения, физическое тело все равно играет почти несущественную роль, поскольку заменяется "воздушным телом" (отсюда важность дыхания в йогических управжениях вообще!). "Воздушное тело" вовсе не что-то "духовное" в нашем смысле. Европейцам свойственно отрывать друг от друга физическое и духовное в целях познания. Но внутри души эти противоположности неразделимы. Психология обязана признать это. "Психическое" это физическое и духовное. Все представления нашего текста движутся в пределах этого двойного мира, предстающего перед нами смутным и хаотичным, потому что у нас пока еще не в ходу понятие психической реальности, а ведь оно-то и выражает подлинную сферу жизни. Без души дух мертв, как вещество, ибо то и другое суть искусственные абстракции, в то время как для созерцания в его исконном виде дух есть окрыленное тело, а вещество не лишено воодушевления.]. Это тело, как и все ему подобное, символически выражает примечательный психологический факт, который именно потому, что он объективен, и проецируется прежде всего в формах, внушенных опытом биологической жизни, как то: плода, эмбриона, младенца, живых тел и т.д. Проще всего выразить этот факт словами: не я живу, а что-то живет через меня. Иллюзия перевеса сознания верит: я живу. Но стоит этой иллюзии разрушиться благодаря признанию бессознательного, как бессознательное начинает выступать в качестве чего-то объективного, включающего в себя Я, что подобно, например, мироощущению дикаря, для которого сын гарантирует продолжение жизни. Такое весьма характерное ощущение может принимать даже гротескные формы, как в случае с тем старым негром, который, возмущаясь тем, что сын его не слушается, воскликнул: "Он стоит вон там с моим телом и не желает меня даже слушать".