Когда же могла постигнуть Нефр-эт страшная немилость? Разве лишь под самый конец царствования ее супруга. Даже на очень поздних изображениях мы все еще видим ее вместе с ним в окружении то пяти, то шести дочерей. Передача усадьбы новой хозяйке и. переделка на ее имя надписей и изображений произошли явно в поздние годы Амен-хотпа IV, потому что на переделанных памятниках с островка солнечные имена. которые стояли там с самого начала, были принятого в те годы вида. Но, может быть, гроза разразилась над царицей после смерти мужа, и не он, а дочери и их мужья повинны в постигшей Нефр-эт беде? Увы, спасти таким способом «образцовое» супружество от печальной развязки у нас нет возможности. Когда умер Амен-хотп IV и воцарился муж Ми-йот Семнех-ке-рэ, она стала царицей — «женою царевой великой», ее имя стали обводить ободком как царское, ее лоб украсило изображение змеи-аспида, знак царского достоинства. На переделанных же памятниках Ми-йот еще царевна— «дочь царева», ее имя, как имя частного лица, не заключено в ободок, на ее лбу нет царской змеи…
Нет царской змеи? Да, но как же это так? Ведь изображения-то были прежде изображениями царицы… Что ж, и Нефр-эт была изображена без налобного царского знака? Притом подряд на нескольких изображениях из одного и того же места! Но ведь это совершенно невозможно! Сколько у нас изображений царицы помимо этих? Не многое ли множество? А разве среди них найдется хоть одно, у которого головной убор не украшал бы аспид? Догадкою, не стерла ли царевна змею с изображений матери, чтобы они не так походили на царские, тут не помочь. На снимках переименованных изображений поверхность камня перед лицом царицы вполне различима, но ни малейших признаков чего-то стертого впереди ее лба не заметно. Итак, новое диво! Только на этот раз такое, что способно заронить в наш ум сомнение, действительно ли Нефр-эт изображали памятники сначала, и она ли была до переделок хозяйкой усадьбы?
Усомниться, конечно, просто, но не просто ли и рассеять сомнения? Кто, как не царица, изображен столько раз служащим рядом с царем лучезарному солнцу, т. е. именно так, как на этих изображениях? Всего только раз ее в подобном случае замещает мать царя, вдовствующая царица Тэйе, да и то лишь на собственной надгробной сени. И вообще, о чем толковать? Разве Б. Ганн не распознал в изглаженных написаниях звание «жена» такого-то царя, заключительные слова многолетия царицы, даже знаки из ее имени? Мало того, не тот же ли ученый приметил на одном из столбов преддверья изображение царя, царицы и царевны Ми-йот, где царский головной убор Нефр-эт — двойное перо — был залеплен, а ее титло частично стерто, хотя имя ее по сю пору читается вполне отчетливо? Но раз уж мы начали сомневаться, то не следует ли нам, чтобы покончить с сомнениями, окончательно убедиться, что и переделанные титла были первоначально титлами Нефр-эт?
Кусок изображения службы солнцу, которую вместе с Амен-хотпом В правит особа, переименованная при переделке надписи в его дочь Ми-йот.
Из царской усадьбы на юге Ах-йот.
Б. Ганн удобно и наглядно представил разные способы, которыми в усадьбе переделывали первоначальное титло. Воспользуемся этой его сводкой, несколько уточнив ее в начале, именно заменив звание «бог добрый» званием «властитель добрый», против чего, как видно из примечаний, не возражал бы и сам Б. Ганн. Подчеркнуты слова, вставленные вместо изглаженных; разночтения проставлены друг над другом. Б. Ганн различает два способа переделки начальной части.
(По первому способу:)
возлюбленная
Дочь царева великая/Ми-йот царя (и) государя, живущего правдою»
владыки обеих земель Нефр-шепр-рэ — Единственного для Рэ,
(По второму способу:)
Властитель добрый, единственный для Рэ,/возлюбленный солнца, царь (и) государь,
живущий правдою, владыка обеих земель Нефр-шепр-рэ — Единственный для Рэ,
(дальше без разграничения способов:)
--? -- Ми-йот кому) дано жить вечно —-? ---, дочь царева от утробы/его Ми-йот вечно вековечно, от утробы его,/возлюбленная его, Ми-йот
Не правда ли, есть что-то очень знакомое в переделках по второму способу? Мы где-то уже встречали сходное фараоновское титло. Не на золотом ли гробе? Да, именно на нем. Сходство между средними (непеределанными) частями в усадьбе и на гробе еще в 1961 году заметил X. В. Фэермэн. Но этим сходство не исчерпывается. Сходны сами приемы переделки, при этом не только в целом, но и в частностях. Ни в усадьбе, ни на гробе не переделывают стоящие посередине звания и имя Амен-хотпа IV, но тут и таги переделывают начало и конец. И не просто переделывают, но вставляют в начало сходные между собою выражения: обозначение «властитель добрый» (на гробе один раз просто «властитель») и еще одно или два определения. В усадьбе мы читаем: «властитель добрый, единственный для Рэ» и «властитель добрый, возлюбленный солнца», а на гробе: «властитель добрый, образ Рэ», «властитель добрый, воссиявший в белом венце», «властитель добрый» с пропавшим добавочным определением, «властитель добрый, большой, любимец», «властитель любимая (!) большой».
Сходство между теми и другими переделками слишком велико, чтобы они могли быть направлены не против одного и того же лица. И на гробе и в усадьбе преследовали память одной и той же особы. Но кого? Царицы Нефр-эт?
Мы знаем, что Р. Энгельбах еще в 1931 году убедительно показал, что в надписи на крышке гроба для имени царицы нет места. Отвесная строка спускается от груди к ступням человекообразного гроба, у кончиков пальцев резко перегибается и продолжается затем под тупым углом к прежней плоскости по переду ступней на глубину одного высокого знака. После перегиба для ободка с именем царицы места нет. Но нет его для него и до перегиба, потому что там переделано не больше двух отрезков строки вышиною в высокий знак каждый. Для ободка с именем «Нефр-нефре-йот Нефр-эт» или даже с одним «Нефр-эт» двух таких отрезков строки мало. Достаточно сравнить вышину вырванного ободка с именем Амен-хотпа IV «Нефр-шепр-рэ — Единственный для Рэ» в середине строки с вышиною переделанной ее части над перегибом. На ребре же, частью до, частью после перегиба, с переломом посередине, ободок с именем царицы помещен быть не мог.