Видали? Мы только запрягали собак, а Сыч уж говорит: удавливали. Что поделаешь! Пришлось все этому противному Сычу рассказать. Только я взял с него слово, что он никому о наших делах не проговорится.
— Что ты! — возмутился Никитка. — Я и сам бы поехал с вами, да за бабушкой ходить некому. Мама у нас тоже день и ночь на работе.
Я решил так: раз этот Сыч все узнал, надо и его вовлечь в наше дело.
— Слушай, Никитка, — сказал я. — Ты парень с головой, а нам нужен только такой человек для одного важного дела. Что, если я назначу тебя моим резидентом в Острогорске?
Сыч согласился, и я поручил ему следить за всем, что будет происходить в нашем доме, и доносить мне.
Мы пошли в недостроенный дом, пролезли на чердак, и я положил на окне две доски крест-накрест.
— Как только увидишь в окне этот сигнал, — сказал я Никитке, — немедленно лезь на чердак. Это значит, что я здесь и жду тебя.
Так мы и договорились.
Когда я от Сыча отделался, то вывесил на нашем балконе мамин синий фартук с красной каймой. Это был сигнал: «Собраться срочно всем!» Сразу явились Димка и Левка.
— Знаете, что? Придется от собачьей упряжки отказаться. Поедем на колеснице, а когда дорога кончится, возьмем груз на плечи и понесем.
— Правильно! — заорал Левка. — Ну их, этих собак — они кусаются.
Мы решили сделать повозку на двух больших колесах и с ручками, чтобы можно было толкать этот транспорт впереди себя. Левка взялся достать колеса, а Димка тут же принялся сооружать кузов из ящиков, где у нас хранилась зимой картошка. Не прошло и часа, как запыхавшийся Левка притащил колеса от старой телеги: их ему отдал конюх с конного двора «Союзмыло». Кузов уже был готов и даже выкрашен в зеленый и желтый цвета для маскировки в лесу. Недолго думая, Димка прибил к днищу кузова ось, а на нее надел колеса.
Вообще Димка оказался большим мастером по технической части. Когда я увидел новенькую, с иголочки, повозку, то как начальник экспедиции вынес Димке благодарность.
— Эту колесницу, — сказал я, — мы назовем Золотой Колесницей Счастья. А тебя, Дубленая Кожа,[15] я назначаю с сегодняшнего дня своим заместителем по технической части.
— А меня? — обиделся Левка. — Все его да его… Я и собак наловил, и колеса принес, а ему — почет, мне — ничего.
«Левка прав, — подумал я. — Нельзя быть несправедливым. Федор Большое Ухо отличился, и пора уже его куда-нибудь выдвигать».
— Хорошо, тебя, Большое Ухо, я назначаю интендантом первого ранга.
— А что я должен делать? — спросил Левка.
— Ты будешь ведать всем снаряжением экспедиции.
— О, это по мне! — обрадовался Левка. — Я вам столько этих колес и собак натаскаю, что не обрадуетесь.
— Собак больше не надо, — сказал я, но, поразмыслив немного, добавил: — Впрочем, нам потребуется одна универсальная собака.
— Универсальная? — удивился Левка. — Я не слыхал про такую породу.
— Наверно, помесь, — заявил Димка. — Теперь с этими собаками такое вытворяют, что и не разберешь, где пинчер, а где обыкновенная дворняжка.
Но я разъяснил нашему новому интенданту, что значит «универсальная»:
— Это такая собака, которая могла бы стеречь лагерь, выслеживать дичь, бросаться за нами в воду, когда мы будем тонуть, давать сигнал об опасности, делать большие прыжки, бесшумно хватать противника за горло…
— …и играть на трубе, — съехидничал Димка.
Он думал, что я зарапортовался. Но я не зарапортовался: такие собаки попадались Джеку Лондону, на пути между Калифорнией и Аляской.
— Есть, есть такая собака! — вскричал Левка. — Сам видел, она Витьке Бочарову щепки носила. Он кинет щепку — она принесет. Ее только подучить, она и за горло схватит.
— Знаешь что, Федор Большое Ухо, — предупредил я Левку. — Ты не болтай, а действуй. Не забывай, что ты теперь интендант первого ранга.
Левка пошел действовать, а мы с Димкой заглянули к дяде Паше.
— Вот, дядя Паша, тот самый Димка, который не знает, где Золотая Долина. Скажите ему, что он проиграл пари. А ты, Дубленая Кожа, гони сюда пять перышек.
Вся эта демагогия[16] нужна была мне для того, чтобы узнать от дяди Паши побольше о Золотой Долине. А дядю Пашу хлебом не корми, только дай поговорить о геологии. Он рассказал нам о Золотой Долине такое, что я ушел окрыленным.
Оказывается, Золотая Долина недаром так называется. Еще до революции вокруг нее поднялся страшный шум. Какому-то старателю посчастливилось найти там самородок золота в несколько фунтов весом. Туда и нагрянули люди с Урала, из Сибири, из Забайкалья и других мест.
15
Так я теперь обращался к Димке, потому что мы собирались стать на Тропу, а на Тропе не называют друг друга человеческими именами, а все больше: Соколиный Глаз, Быстроногий Олень, Серебряное копье. Ну, а Димка, раз у него фамилия Кожедубов, будет теперь Дубленая Кожа. —
16
Демагогия — слово греческое. По-русски оно означает: «Мели Емеля — твоя неделя».
Историк вызвал меня однажды отвечать про ассирийского царя Синнахериба. Я и давай чехвостить этого мерзавца. Это, говорю, был вампир и душитель вроде Гитлера. Хуже его нет никого во всем древнем мире. Египетские фараоны те хоть пирамид настроили, а Синнахериб что сделал? Я бы такого изверга из всех учебников вычеркнул.
Но тут историк меня перебил и сказал:
— Знаешь что, Молокоедов? Ты брось мне тут демагогию разводить. Лучше скажи, в каком году родился и умер Синнахериб?
Я этого не знал, и историк поставил мне двойку.
Вот так я и узнал, что такое демагогия. —