Мой лучший друг, Мишка Скуридин, был человек кристальной честности, добрый, умный, начитанный. Но при всём при этом, такой же резкий, принципиальный и конфликтный, в вопросах порядка и закона. Для него не существовало оттенков: он делил мир на чёрное и белое.
- Какого хрена ты делаешь?! - крикнул он, вскинув брови, - Лёх! Я тебя не узнаю! Что это за детская самодеятельность?
- Миш, может ты немного остынешь? - мне было как-то не по себе, когда он начинал так со мной разговаривать.
Затылок ещё сильно болел, а мой череп украшала повязка. Рана была не опасная, но голова ныла тупой пульсирующей болью.
- Лёша! - он хлопнул по столу папкой, да так, что подпрыгнула трубка на дисковом телефоне, чёрного эбонита, - я остыну, когда ты напишешь несколько объяснительных!!! А потом я влеплю тебе выговор! Чтоб до тебя дошло! Ты должен действовать согласно закону! Ты должен был рапорт написать! Доложить, и написать рапорт! Тут не глупее тебя люди работают! А у многих, ещё и опыта по больше...
- У меня сейчас перепонки треснут, товарищ старший лейтенант, - я молитвенно сложил руки на груди и сделал брови «домиком».
Он посмотрел на меня с откровенной злостью.
- Тебя, дурака, прибить могли, ты понимаешь?
- Так не прибили же... - я вздохнул.
- Это нелепая случайность, - процедил он сквозь зубы.
- Я очень рад, что ты так счастлив по этому поводу, - ответил я обижено.
- Тебе нельзя в органах служить, ты понимаешь? - он подошёл ко мне, и склонился сверху, напоминая фигуру подъёмного крана, - ты считаешь себя главным умником. И это не в первый раз уже. А мы работаем в команде.
- Слушай, прекрати на меня орать, - я, наморщив лоб, поглядел на свисающее с подъёмного крана, гневное лицо товарища, - я же не знал, что я найду в подвале...
- Поэтому и взял с собой отмычки и фонарик? - он скривил губы, досадливо поморщась.
- Вот и хорошо, - кран качнулся и вновь стал Михаилом, - посидишь на больничном, подумаешь о жизни, может башка соображать начнёт, после того, как по ней съездили.
- А знаешь, почему у меня нет сотрясения мозга? - спросил я вяло.
- Конечно знаю! Трясти не чего! - он сверкнул глазами, совсем, как вспышка электросварки, - вот сейчас людей не хватает, а я настоял, чтоб тебя на больничный отправили... Всё, свободен!
Я встал и поплёлся к выходу.
- Некоторых людей, власть развращает, - пробормотал я, как мне казалось, совсем тихо.
- Иди к чёртовой матери отсюда! - донеслось сзади...
........................................................................................................
Маша долго меня ругала за то, что у меня такая ужасная работа, она договорилась даже до того, лучше бы я полетел в космос. Только не дальше орбиты. Это заявление едва не спровоцировало новую вспышку конфликта, но, я с трудом сдержался.
Конечно же, потом мы помирились, и, учитывая её навыки в медицине (она работала в 67 клинике медсестрой), она немедленно принялась лечить мне голову, не смотря на все мои заверения, что она неизлечима. Окончательный мир и покой в отношениях воцарился после того, как я пообещал, что на выходных мы обязательно пойдём в «Балтику», на фильм «Через тернии к звёздам», а потом погуляем по Парку Культуры Северное Тушино, где будут гуляния, и концерт, посвящённый Дню Космонавтики.