«В мифах, преданиях, языке, верованиях, обычаях имеются указания и на то, что каннибализм не был чужд и предкам культурных народов; следы его можно отметить в мифологии греков, в преданиях и сказках немцев, славян и т. д. Некоторые исследователи предполагают даже, что людоедство характеризует собой одну из стадий развития - род болезни, через которую должно было пройти всё человечество, все племена в известный, более или менее отдалённый период их жизни. Такое предположение невозможно доказать; доисторическая археология не даёт ему достаточных подтверждений...»
«Древние римляне употребляли кровь гладиаторов как средство от эпилепсии. В эпоху Возрождения для укрепления немощных больных использовали толчёные в порошок египетские мумии: «тысячи египетских мумий, законсервированные в битуме, были истолчены и продавались как медицинские снадобья. Такая практика переросла в широко распространённый бизнес, который процветал до конца XVI столетия. Ещё триста лет назад считалось, что порошок из мумий помогают против кровотечений, и ими торговали фармацевты.»
«В XVI-XVIII веках в Западной Европе использовались «лекарственные средства», изготовленные из частей человеческого тела. Историк медицины Ричард Сагг из университета Дарема (Великобритания) утверждает, что человеческую плоть и препараты, изготовленные из трупов, европейские медики применяли так же часто, как травы, коренья и кору, а части трупа и кровь являлись предметами первой необходимости и имелись в каждой аптеке. На лекарства шли трупы нищих, останки казнённых преступников и даже прокажённых. К примеру, считалось, что человеческий жир якобы помогал при ревматизме и артрите. В XVII веке немецкий фармаколог Иоганн Шрёдер прописывал своим пациентам подобный рецепт».
«Историк Казимир Валишевский писал об осаждённых в 1612 г. в Кремле поляках и литовцах:
... они выкапывали трупы, потом стали убивать своих пленников, а с усилением горячечного бреда дошли до того, что начали пожирать друг друга; это - факт, не подлежащий ни малейшему сомнению: очевидец Будзило сообщает о последних днях осады невероятно ужасные подробности, которых не мог выдумать... Будзило называет лиц, отмечает числа: лейтенант и гайдук съели каждый по двое из своих сыновей; другой офицер съел свою мать! Сильнейшие пользовались слабыми, а здоровые - больными. Ссорились из-за мёртвых, и к порождаемым жестоким безумием раздорам примешивались самые удивительные представления о справедливости. Один солдат жаловался, что люди из другой роты съели его родственника, тогда как по справедливости им должен был питаться он сам с товарищами. Обвиняемые ссылались на права полка на труп однополчанина, и полковник не решился прекратить эту распрю, опасаясь, как бы проигравшая тяжбу сторона из мести за приговор не съела судью»...
Я налил себе полный гранённый стакан водки, и выпил его до дна, даже не заметив... Затем аккуратно поставил и стакан, и початую бутылку на скамейку. Руки стали трястись гораздо меньше... Но тяжесть попавшего в голову кирпича оставалась и в животе мутило... Я взял в руки рацию:
- Серёжа, я на месте, можешь начинать...
- Понял тебя, Алексей... мы на пульте... дежурный наш парень... проверка через пол часа. Сигналку отключаем на пятнадцать минут... Управишься?
- Так точно...
- Давай парень, не зря же мы служебные инструкции нарушаем...
Что же это? Что же это получается? В голове стало яснее, а сердце, из моего собственного мяса колотилось, как поршень двигателя...
Боже-боже-господи... какая дыра... какая пропасть в моём мозгу...
Значит... я был прав... А как же больно расставаться с иллюзией! Как обидно, когда из-под ног твоих выбивают почву: как табуретку - и вот тебя сживает петля, душит за шею, и ты пытаешься вздохнуть кислорода... а его попросту нет... И самое жуткое, что и у него, так называемого «героя», тоже не было воздуха еды и воды. Проснулись звериные инстинкты, вместо героизма: чья-та жизнь в обмен на твою. Потому что, это же Я! Я! Я должен жить - а он... у него прыщ на лбу и дурацкие манеры, значит есть оправдание, почему нужно забрать именно его жизнь... вернуться к истокам, стать животным...
Как же я хотел ошибаться... до крика, до слёз...
Я осмотрел замок подсобки гастронома «Очаг»... того самого гастронома, где раньше работал Рыхлый...
Опять фонарик... Опять слегка дрожат пальцы... но на сей раз я собран и внимателен. Три часа ночи. На ногах мягкие кроссовки, на лицо натянута вязаная шапка, как у настоящего грабителя, с прорезями для глаз. Чёрная куртка, чёрные джинсы, всё чёрное, чтобы слиться с этим мраком ночи, мраком души...