Я выключил радио... Халва раздвинул щёки в ехидной улыбке. В этот момент я его ненавидел... причём не за все его отрицательные черты, а конкретно за эту вот улыбку и ещё за то, что это сообщение пришлось слушать при нём...
Я налил себе полный стакан водки. Зубы мои стиснулись, как паровой пресс, а губы сжались стальной скобой. Воздух уплотнился в лёгких, перед глазами пошли розовые пятна.
- Странный ты мужик, Лёха, - сказал Халва, глядя на меня холодным изучающим взглядом, - неужели ты не мог ей сказать, чтоб она не командовала...
- Да отвали ты! - я выпил стакан залпом, и раздув ноздри вздохнул со стиснутыми зубами, встав над столом, упираясь в него руками...
- Лёх, ну хватит, ты загоняешься своим космосом, - Халва достал вторую бутылку, - да я врубаюсь во всё, и говорю - надо было либо её осадить, либо теперь-то уж не париться про это дело, понимаешь?
Словно яркая короткая вспышка фотоаппарата ослепила меня на долю мгновения, я, вдруг, перестал на него обижаться, словно кончилось топливо в камере сгорания, вышел воздух из надувного шарика... Я почувствовал, что выгляжу по-идиотски, и сел на табуретку. Кажется, я стал меньше ростом. Да... всё правильно говорит, эта бестолковая Халва... Маша... Да... Я ненавижу выбирать...
Я прошёл отбор в отряд первых космонавтов и... да... как раз на «Ворошилова»... Мне дали добро... Но моя любимая... Она... Она сказала, что не полетит... и если полечу я, без неё... между нами всё кончено... Детские идеалы покорения космоса у неё отсутствовали, она говорила о семье, о доме... Ну... что я мог сделать? Да - мог разозлиться и послать всё к чёртовой матери... но... её я тоже понимал... Гордость у меня, конечно есть... но, не знаю... я просто не хотел её терять... ради другой планеты... ради славы первооткрывателя и героя... не мог... не имел права... работа в милиции показалась мне той самой достойной заменой... да... это всё водка... конечно же, водка...
- Ладно, Дим, не обижайся, это всё нервы... - сказал я медленно, закуривая сигарету... - просто нервы...
- Конечно нервы! - он лукаво улыбнулся, - за это и выпьем!
Нельзя мне работать в милиции: я в любом человеке стараюсь разглядеть положительные черты. А с другой стороны, ещё Дзержинский говорил, что, «тот, кто станет жестоким и чье сердце останется бесчувственным по отношению к заключенным, должен уйти отсюда. Здесь, как ни в каком другом месте, нужно быть добрым и благородным».
- А как там моя Зиночка? Не звонила-ли? Не заходила ли к тебе? - Халва прищурился, и губы его сделались капризными.
- Да какой-там, у неё муж с ребёнком, - вздохнул я, - она бегает с работы домой, так и всё... Дим, не знаю я ничего...
- Грустный ты какой-то, Алексей... это не дело... - Халва нахмурился, но, как обычно он это делает, с лукавым не серьёзным видом.
Он полез в карман, и вынул оттуда алюминиевый портсигар, украшенный каким-то пластиковым перламутром, постучал пальцем по крышке, словно это был условный сигнал для спрятавшихся в ней чертей.
- Может кокаинчика нюхнёшь, товарищ? - с лицом заботливой мамаши спросил он, - а то ты...
- Дим, ну, не нужно мне этого, - сказал я, - ты же знаешь: я больше по водке или коньяку с портвейном, а ваша эта мода на всякую хрень...
- Ну это ты зря...
- Ты не забыл, где я работаю? - поинтересовался я.
- А по-твоему, менты кокс не нюхают? - он наморщил нос, который стал напоминать «пяточек», - такой принципиальный стал, как в милицию пошёл.
- А ты стал таким беспринципным, как пошёл в шестёрки к Рыхлому, - парировал я.
- Ой! - он закатил глаза, словно собрался упасть в обморок, - да, когда я на Рыхлого не шестерил, ты что!? Так: он мне, я ему... мелкое сотрудничество. Я ему денег был должен, так вот как раз сегодня несу весь долг. Тысяча рублей! Я на машину занимал...
Он похлопал себя по нагрудному карману джинсовой куртки «Levi's».
- Зачем тебе машина? - спросил я, усмехнувшись, - ты ведь и так работаешь водилой.
- Хочу свою, - он нахмурил жидкие светлые брови, - надоело таксерить... у меня был клиент. Вот он звонит мне, и платит нормально, а из парка срочный вызов, попробуй пропусти. И получается, что без своей машины, как без... не знаю, ног, наверное...