Но кто? Значит, на гряде живут люди!
— Постой, — ввязался в разговор Санька. — Если там уже гряда, то зачем им таганок? У них же дома или юрты есть…
— Ну мало ли! — отмахнулся от Саньки Хасан. — Рубили и не на гряде. У какого-нибудь озера рыбаки ночуют. Поняли?
КОГДА ЕСТЬ БУЛАВКА
Долго не спал в эту ночь Хасан. Оказалось, просчитались во многом. Не учли, что аппетит будет зверским, а во-вторых, гряду ребята надеялись найти в первый же день к вечеру. Но вот кончился второй, а грядой и не пахнет. Сухари таяли на глазах: добавить хотя бы хлеба на Володьку впопыхах забыли. Правда, он захватил три банки консервов и полукилограммовую пачку сахару, но из них — свиного печеночного паштета — создали, как полагается, НЗ[6].
— А, настреляю завтра куликов! — неожиданно для себя вслух произнес Хасан.
— Ты чего? — привстал уже задремавший было Санька.
— Говорю, поищу завтра куликов.
— Озеро бы найти! — мечтательно протянул Санька. — Настоящее, с рыбой. Там и кулики. И утки…
Непередаваемой трелью раздался безмятежный всхрап Володьки.
— Хасан, а Хасан? — приглушенно зашептал Санька. — А вдруг на этой гряде живут разбойники? Ружье-то теперь у нас, считай, одно.
— Скажешь тоже! Что они тут жрать будут? Разбойники на лесных дорогах были, а тут кто ходил?
— Ну, просто живут, сеют хлеб, рыбачат, а кто зайдет — укокают.
— Не сочиняй.
— Найдем — всю-всю гряду облазим! — размечтался Санька. — Ведь, если где золото и оружие спрятано, его так просто сейчас не найдешь. Позаросло все…
— Сухарей вот только у нас мало. И с мясом, видишь, — ерунда получается. Может, все-таки лучше вернуться? — неожиданно для Саньки начал он.
— «Забоялся», — решил Санька и неуверенно протянул:
— Засмеет он нас. И в школе…
— Шалапутный он, это верно. Только бы насмех кого поднять. А чо он тогда сам не взял сухарей? Не к мамке пошел!
— Хасан, а Хасан? А если мы найдем много золота, то могут на него специально в Рыльске построить вертолетный завод? Мы так и скажем: искали золото, чтоб больше построить для Севера вертолетов…
— Могут…
— Ну вот! А ты говоришь — вернуться!
— Тише! Спи. Завтра видно будет.
Но через минуту-две с юга на север волнами прокатился гром, и Санька опять приподнялся.
— Хасан, а Хасан, а если дождь? И без костра ничего? Зверь не…
— Спи ты! Какой на Зыбуне зверь? А от дождя — не сахарный — не растаешь. — И, помолчав, успокоил: — Над нами, видишь, небо чистое — значит, стороной пройдет.
…Раньше всех проснулся бодрый, улыбающийся Володька.
— Эй, вы р-р! — зарычал он так, что Санька вздрогнул и вскочил, ошалело озираясь. — Вы где — в походе или на даче?
— Чо ты орешь! — протер глаза успокоившийся Хасан. И переспросил: — Где?
Он впервые слышал это слово — «дача».
— Эх, хлопцы! — вместо ответа потянулся Володька. — И жрать же я хочу! Слушай, начальник, давай срубим банку из НЗ. Все равно гряда скоро, а там дичи нащелкаешь.
«Вот и заговори с ним о возвращении, — невесело подумал Хасан. — По ему и до гряды три шага, и рябчиков там навалом…
— Да вы что оба скисли?
Хасан с Санькой молчали.
— Все-таки что на завтрак?
Санька с затаенным любопытством ждал: сейчас Хасан взорвется. Володькина безалаберная беззаботность и смешки над другими давно уже злили не по годам рассудительного, но горячего Хасана. Однако он сдержался. Только решительней и тверже обычного, совсем как настоящий начальник, сказал:
— Во-первых, с сегодняшнего дня ремешки будем подтягивать. И до завтрака по холодку пойдем искать гряду.
Неожиданно и для Саньки, и для Хасана Володька, казалось, даже оживился.
— Искать, так искать. Нечего тянуть резину, — встал он. — Раз на Алтае мы целые сутки одну ягоду ели.
— Подумаешь, сутки!
Санька облегченно вздохнул «Хороший все же парень и не неженка! — подумал он о Володьке. — И весело с ним». Однако Хасана Володькина решимость не обрадовала: «Он думает, гряда вон, за согрой. Добежал, набил рябчиков — и вари да загорай на солнышке». Но винил он за непредусмотрительность все же только себя. И чем беззаботней вел себя Володька, тем большую ответственность за судьбу похода чувствовал на себе Хасан. А ведь он так надеялся на Володьку! Все-таки сын старого геолога и, говорит, был в настоящей экспедиции…
— Ребята! — вскочил Санька. Его слегка веснушчатое лицо расплылось в улыбке, брови удивленно поднялись. — Ребята, у меня есть булавка!