Помощь пришла неожиданно. Некоторые звери, остававшиеся в стороне от драки, начали вдруг взвизгивать и, хромая, убегать прочь, а иные вообще падали замертво. Причиной тому был град камней, которые летели с пригорка. На нём четыре маленьких человечка с изумительной меткостью метали камни из пращи.
— Грюнты! — крикнул Витольд, и на сердце у него повеселело.
— О-го-го! — задорно кричал один из подземных жителей, в котором хранитель без труда узнал Унуна. — Делай бить их, ребята! Делай убивать эти мерзкие твари! Они плохие есть! Уроды есть! О-го-го!
Но подступившие вплотную к всадникам волколаки делали своё дело. На крупе лошади принца Корфула висело четыре волка, и бедное животное быстро осело на задние ноги, а потом и вовсе повалилось. Принц оказался на земле, и тут же на него кинулись два волка сразу. Он рассек обоих одним взмахом. Третий прыгнул на него справа, но Корфул успел выставить вперёд меч, на который волк и напоролся. А вот четвёртый непременно бы достал принца клыками, однако этого не произошло. Волк взвизгнул, захрипел и рухнул к ногам Корфула. Из горла зверя торчала короткая арбалетная стрела. Через мгновение рядом рухнул ещё один волк, а потом ещё. Атака на Корфула была отбита. Драка сместилась куда-то в сторону, и принц смог как следует оглядеться. Он видел трёх всадников, разгоняющих небольшую кучку волколаков: Витольда, Энтура и Старика в буром балахоне, размахивающего посохом, из которого по временам сыпались снопы искр. А на опушке на пегой лошади сидела принцесса Аделина и без промаха била из арбалета.
Корфул стоял, опершись на меч, и не мог оторвать глаз от возлюбленной. Схватка затихала. Через несколько минут оставшиеся в живых звери скрылись в лесу. К принцу подскакал отшельник Ольд.
— Возьми коня, принц, она тебя ждёт! — крикнул он, спрыгивая с седла.
Корфул сел на коня и помчался к Аделине, которая уже ехала к нему навстречу. Но приключения не кончились. Из леса, подобно призраку, вылетел барон Квалдур и, как чёрная туча, понёсся к принцессе.
— Аделина! — крикнул принц. — Осторожно!
Девушка метнула взгляд влево, вскинула арбалет, и с глухим стуком стрела вонзилась в щит барона Квалдура. Рыцарь остановился, и вовремя, поскольку в ложе арбалета уже легла новая стрела.
— Не стреляй, Аделина! — крикнул принц. — Он мой!
Квалдур расхохотался. Он повернул коня к принцу.
— Ну что, настало время посчитаться с тобой, мальчишка!
— А где Эслим? — спросил Витольд, непонятно к кому обращаясь.
— Твой горделивый мудрец заболел медвежьей болезнью, а потому искать его надо в лесу, — ухмыляясь выкрикнул Освальд. — Но ты не войдёшь в лес, об этом я позабочусь.
Витольд выхватил только что убранный в ножны меч, но Энтур остановил его.
— Езжайте за своим соперником, я хочу проучить этого нахала.
— Ты ранен.
— Царапина. Уж коли они не хотят пускать вас в лес, так значит, туда вам как раз и надо.
Энтур выехал вперёд.
— Что-то мне не верится, что ты такой грозный. Разве что за тыштыронские спины мастер прятаться.
Освальд рассвирепел не на шутку и решил тотчас же наказать дерзкого юнца, но крайнее раздражение сыграло против него. Кинжал, который он метнул в Энтура, пролетел в пяди от плеча юноши.
Внук Ходера искренне расхохотался.
— Ну что я говорил! Одни слова.
Освальд пришпорил коня.
«Ну и самообладание у этого мальца», — подумал Витольд и без промедления помчался в лес.
Принц не видел, как ускакал Хранитель. Перед ним стоял противник, за которым он мчался столько времени, и которого готов был уничтожить. Это совсем не было похоже на турнир, где в поединке на длинных мечах принцу удалось одержать верх над Квалдуром. Тогда его кинула в атаку неописуемая ярость. Теперь всё было иначе: и бой был настоящим, и ставка несравненно выше — жизнь принцессы Аделины. Принц Корфул собрал все силы, всю отвагу, всю свою любовь и устремился вперёд, но трезвому рассудку он дал возможность поотстать, чтобы тот, как командир, пославший солдат вперёд, мог внимательно следить за боем.
Барон Квалдур был сильным противником, пожалуй, самым сильным из всех, с кем приходилось встречаться принцу Корфулу, но им руководили гордость и страх: гордость не давала смириться с тем, что какой-то юнец встал у него, сильнейшего война Сумеречной Долины, на пути; страх же нашёптывал, что без Аделины ему лучше не возвращаться в Даркулон. Так или иначе, но Квалдур думал о себе. В задачу принца входило спасти возлюбленную от этого чудовища и не допустить, чтобы она стала рабой ненавистного всему Пятиречью человека. К тому же смерть доблестного Орса и кровь юного Филиппа были на совести бесчестного рыцаря Даркулона. Так и столкнулись в последней битве на опушке Сельверона слепое бешенство Квалдура и холодная, упорная ярость принца Корфула Озенгорнского.
Но ещё один союзник был у принца Корфула — конь, которого дал ему отшельник. Это был удивительный конь. Он будто угадывал намерения всадника, а порой и упреждал их. Но и это не всё. Несколько раз вовремя поворачивая в сторону, он спасал принца от верного удара, а удары на Корфула сыпались непрерывно.
Если бой принца Корфула и барона Квалдура был поистине драматическим, то схватка Энтура и рыжего Освальда казалась потехой, во всяком случае, внуку Ходера. Он, похоже, издевался над соперником, просто хулиганил: то заставлял его гоняться за собой, то налетал на противника столь неожиданно и яростно, что тому оставалось лишь отступать, брызжа слюной от бешенства. И чем больше раздражался рыжий оруженосец, тем, сильнее веселился Энтур.
Эти два разительных по контрасту поединка наблюдали с пригорка четыре грюнта, принцесса и отшельник Ольд. Несмотря на разухабистость боя Энтура, Аделина не отрывала взгляда от принца, и рука её судорожно сжимала арбалет. Но эту руку спокойно и твёрдо придерживала рука отшельника.
— Не горячись, дочка, — сказал Ольд, когда почувствовал, что рука принцессы задрожала. — Сейчас ему нужнее твоя молитва, а не твоя стрела.
Принц Корфул занял оборонительную тактику, стараясь экономить силы. Он больше уклонялся от ударов, чем наносил. Но как только он почувствовал, что противник стал уставать, как направил на атаку всю сэкономленную силу. Теперь рыцарь Даркулона отступал и в какой-то момент, пропустив сокрушительный удар принца, не удержался в седле. Корфул тотчас спешился сам. барон Квалдуру понадобилось время, чтобы подняться на ноги, и, разъярённый собственной неудачей, он с новой силой бросился на принца. Однако падение не прошло для него бесследно: довольно скоро принц обезоружил противника, выбив из его рук меч.
— У вас есть выбор, барон Квалдур, — сказал принц Корфул, держа острие своего длинного меча у горла противника, — или вы даёте слово рыцаря, если вы только рыцарь, что немедленно убираетесь восвояси и не будете более преследовать принцессу Аделину, или вы расстанетесь с головой.
— Никто, — процедил сквозь зубы рыцарь Даркулона, — не посмеет безнаказанно ставить под сомнение моё рыцарское звание!
— Ну тогда явите это звание на деле: дайте слово и сдержите его. Может, под рыцарством в Даркулоне понимают произвол грубой силы?
Квалдур метнул на принца огненный взгляд.
— Я бы засунул эти слова тебе в глотку, юнец. Но удача на твоей стороне.
— Рыцарство Даркулона это, стало быть, не рыцарство доблести и справедливости, а рыцарство удачи. Ну так что, рыцарь удачи, отныне я буду к вам так обращаться, каково ваше решение?
Но решение рыцаря удачи так и осталось неизвестным. До слуха принца донёсся отчаянный крик Аделины:
— Корфул!
Принц обернулся и увидел в трёх шагах от себя скачущего прямо на него Освальда. Казалось, время замедлилось. Оруженосец Квалдура поднял меч, но вдруг медленно откинулся назад, всплеснул руками и вывалился из седла. Конь же встал на дыбы и шарахнулся от принца как раз в ту сторону, где стоял не менее ошеломленный барон Квалдур.
Произошло же вот что. Когда принц Корфул обезоружил противника, Освальд, в очередной раз безуспешно атаковав юного Энтура, решил прийти на выручку своему господину. Он стремительно поскакал на принца. Принцесса заметила манёвр оруженосца, но успела крикнуть и выстрелить из арбалета. И теперь возле принца лежали Освальд со стрелой во лбу и рыцарь Квалдур с раскроенным копытом лошади черепом.