Он тоже взял в руки ветку и принялся писать по золе.
— У тебя здорово получается!
Сородичи грюнта заволновались. Они замахали руками, заговорили на совсем уж непонятном наречии. Унун повернулся к ним и что-то стал объяснять. «Буквы, буквы», слышалось в разговоре грюнтов.
Принц Корфул, улыбаясь, посмотрел на Энтура.
— Значит, ты умеешь читать и писать?
— Ага. Дед меня выучил грамоте. А Кронурр учит рисовать.
— Тебя, должно, быть все любят, — сказала принцесса.
— Не знаю…
Энтур залился краской.
— Ты ведь не один внук у Ходера? — поинтересовался принц.
— Нет, не один. Только я самый старший из внуков. У Кронурра сын — мой младший кузен и у тёти Инуи сынишка, но тот совсем маленький. А так у деда одни внучки. У Ходера Младшего четверо, у Рейгона три девчонки…
— Ну и богач твой дедушка, — засмеялась принцесса. — Они, наверное, все красивые?
— Кто? Кузины? Не знаю. Некоторые вредные, некоторые ничего.
— А драться тебя кто учил? — спросил принц.
— Сначала мать, потом все понемногу.
— Удивительная женщина — твоя мать.
Энтур пристально посмотрел на принца и, будто собравшись с духом, спросил:
— А тот человек на холме, которого убили… он что, мой отец?
Принц Корфул весь напрягся. Лицо его стало каменным, а взгляд словно остекленел. Принцесса крепче прижалась к любимому.
— Его звали рыцарь Орс Молчун. Доблестный Орс Озенгорнский. Он был моим наставником, десять лет учил меня рыцарскому искусству.
Корфул помолчал. Потом посмотрел на юношу, и взгляд его смягчился.
— Не знаю, был ли он твоим отцом, он никогда не рассказывал о себе. Его не зря прозвали Молчуном. Он говорил просто, коротко и только по делу. Но твоя мать знала его. Если он твой отец, ты можешь гордиться: в твоих жилах течёт кровь самого благородного и доблестного рыцаря из тех, кого я знал. Мне он был вторым отцом.
Вокруг костра воцарилось молчание. Даже грюнты, почувствовав, видимо, что разговор у людей идёт о чём-то печальном, затихли.
— Мать тоже мне ничего не рассказывала. Я знаю, что она в молодости жила в Оймене, а потом вернулась, а потом родился я.
— Орс спас Филиппа. Там, на холме, нам пришлось жарко. Если бы не вы с матерью, нам бы не устоять.
— Я совсем ничего не знаю, — сказала принцесса Аделина и уткнулась в плечо принца.
— Я всё тебе расскажу, только потом. Ладно?
— Конечно.
Грюнты вдруг вскочили на ноги и крепко сжали в руках секиры.
— Кто-то делает идти! — встревожено прошептал Унун.
Принц и Энтур выхватили мечи, а Аделина вложила стрелу в арбалет.
— Такая бдительность похвальна.
В круге света появился отшельник, а вслед за ним и Витольд. Принцесса положила арбалет и подбежала к хранителю.
— Витольд! Ты цел!
Она сияющим взглядом смотрела на него.
— Как же я рада тебя видеть!
Витольд смеялся, не в силах скрыть радости.
— А уж я-то как рад, ваше высочество!
Принц Корфул положил руку на плечо хранителя.
— Надеюсь, всё хорошо.
— Я ужасно рад, что вы все целы. А что с бароном Квалдуром?
Принц развёл руками.
— Несчастный случай.
К хранителю подошёл Унун и дёрнул его за рукав.
— Твоя делает узнавать мою?
— О достойный сын умелых грюнтов! — обрадовался Витольд. — Моя делает переживать большая радость, что твоя быть тут! Моя делает благодарить твою за помощь! Твоя быть очень смелая и умная!
Казалось, грюнт лопнет от гордости. Он задрал нос, насколько это было возможно, повернулся к собратьям и стал им что-то объяснять. Те приосанились и с благодарностью воззрились на Витольда.
— Моя сделала поверить твоей, — сказал Унун, — и твоя не сделала обмануть мою.
Витольд покачал головой.
— Не уверен, мой храбрый друг.
— Моя делала помогать твоей мно-ого. Твоя делает помнить, что делала обещать?
— Помнить-то моя делает, да только…
Витольд посмотрел на отшельника, и тот, улыбнувшись, кивнул.
— Вот что, — сказал хранитель грюнту, — это человек, который делает знать, где большая колдун есть. Он сделает помогать вашей.
Отшельник рассмеялся и уселся у костра. Вслед за ним уселись и остальные.
— А что с Эслимом? — спросил принц Корфул довольно сурово.
Витольд пожал плечами.
— У каждого своя стезя, — вместо сына проговорил отшельник. — У него был выбор, и он выбрал Даркулон. Наступит день, когда он проклянёт этот выбор. Но нужно, чтобы он прошёл свой путь до конца, как прошёл его барон Квалдур.
Отшельник подбросил в костёр хворосту.
— Скоро утро. Вам нужно будет возвращаться.
Он поднял голову и посмотрел вдаль.
— Взгляните на запад.
Все устремили взгляд туда, куда смотрел отшельник. Там время от времени тускло вспыхивали дальние зарницы.
— Гроза где-то, — сказал Энтур.
— Гроза над Баргорелем, — поправил отшельник.
— Ну да, — подтвердил Витольд, — там же Баргорель.
— Отец! — воскликнула принцесса и вскочила на ноги.
— Да, — будто отвечая ей, проговорил Ольд, — ему сейчас несладко.
— Так это вовсе не гроза? Это сельвены?..
Отшельник покачал головой.
— Хотелось бы мне, чтобы это была очистительная буря.
Он посмотрел на принцессу.
— Садись, дочка, это слишком далеко. Вам предстоит утомительный обратный путь, так что нужно набраться сил. Спите. На заре мы простимся.
Принцесса села, и все стали устраиваться на ночлег. Минут через пять все, кроме Витольда и отшельника, спали.
— Отец, — несколько напряжённо произнёс хранитель; он ещё не привык произносить это слово. — Отец, почему все слушаются твоего голоса, а я нет?
Отшельник Ольд улыбнулся.
— Потому что ты уже вырос.
— Что же, я взрослее их всех?
— В каком-то смысле, да. Сын, ты теперь всё знаешь. Уже нет нужды, чтобы тебя кто-нибудь чему-нибудь учил.
— Да, — согласился Витольд, — но я ещё не прожил это знание.
— Вот и проживай.
Отшельник снова посмотрел на запад.
— В эту ночь решается судьба магической библиотеки.
— Что это означает?
— Если сельвены не добудут её, они её уничтожат.
— А как же король?
— Они уничтожат её вместе с королём Магнусом.
— И ты так спокойно говоришь об этом!
Хранитель вскочил и с такой решимостью обратился к западу, как будто намеревался тотчас же кинуться на помощь своему королю.
— Сядь, сын мой! — неожиданно строго приказал отшельник.
Витольд повиновался.
— Хорошо, что ты предан королю. Меня это радует. Но король Магнус сейчас расплачивается за страшную глупость, которая могла погубить всё Пятиречье. Небу было угодно, чтобы ты оказался вдалеке от этой бесплодной битвы. Эрсеп Проклятый подстроил прекрасную ловушку, в которую угодил король Магнус. Ведь под его руководством Магнус попросту украл библиотеку сельвенов, и разрыв между сельвенами и людьми только усугубился. По плану Эрсепа, Король Магнус должен был вырастить двенадцать магов, воспитанных в благодарности владыке Даркулона, которые заняли бы двенадцать престолов Благословенного Края. И вот тогда в Пятиречье вернулся бы изгнанный отцеубийца и предатель Эрсеп. Вернулся бы, чтобы править, чтобы стать вечным сумрачным властелином мира. И это чуть было не произошло. Разум короля Магнуса был отравлен этими мечтами. Только благородное сердце владыки Норриндола помешало осуществиться этому плану. Честное сердце короля сопротивлялось обольщённому разуму. Из двенадцати учеников Магнуса остался только один, и тот оказался незатронут злом Эрсепа, потому что, как говорится в пророчестве, «рождён от доблести и мудрости». Эрсеп прекрасно знал, кто ты такой. Он рассчитывал извратить сына Витеи, внука самого Рисли. Это было бы поистине чудовищно. Но, на наше счастье, зло хоть и расчётливо, но недальновидно, хоть коварно, но неумно.