Когда мимо проходит парень, который шагает так, словно знает, куда идёт, я крадусь за ним вверх по лестнице, останавливаюсь прямо перед каменной аркой, ведущей в кабинет секретаря, и затем жду. Два парня обмениваются словами, а затем студент садится и ждёт. Десять минут спустя раздаётся звонок по внутренней связи, и секретарь встаёт, чтобы открыть дверь.
Я бросаюсь вперёд, проталкиваюсь мимо них всех и вваливаюсь в роскошную комнату с книжными полками от пола до потолка, пятью стульями, похожими на троны, и длинным столом, предназначенным для устрашения.
Секретарь вбегает следом за мной, тяжело дыша и отплёвываясь, но уже слишком поздно. Я уже стою здесь.
Я встаю во весь рост, выпячиваю грудь и делаю шаг вперёд, хлопая ладонями по поверхности стола, прямо перед Черчем Монтегю и его блестящим золотым знаком президент Студенческого совета.
— Я хочу, чтобы мой шкафчик вернули на прежнее место, — требую я, а он просто смотрит на меня так, словно я не стою и пылинки на своём пиджаке.
Кстати, о…
— Неопрятная форма, — приозносит Черч, хмуро глядя на меня. — Это стоит, по крайней мере, дня задержки после уроков. — Он бросает взгляд на Рейнджера, темноволосого придурка, сидящего справа от него. На его табличке написано «Вице-президент». Как мило. — Ты так не думаешь, Рейнджер?
— По крайней мере, — выплёвывает он, и, клянусь, я вижу этот сгусток тёмной теневой энергии, шипящий над головой парня. — И врываться в комнату Студенческого совета без предварительной записи?
— Дежурство, — в унисон произносят близнецы, сидящие на противоположных концах стола. Они оба улыбаются мне, одновременно откидываясь на спинку стула, как будто это срежиссированный номер или что-то в этом роде. На одной табличке написано «Казначей», а на другой — «Секретарь». Я думаю, может быть, тогда парень с ресепшена что-то вроде помощника или что-то в этом роде?
— Я подаю ходатайство о назначении Чаку Карсону одного дня задержания после уроков и недели дежурств после школы, — говорит Черч, улыбаясь мне и откидываясь на спинку стула. На самом деле это довольно приятная улыбка, как будто либо он действительно хороший человек, который просто ненавидит меня, либо… может быть, он психопат, который действительно хорошо имитирует человеческие эмоции?
— Я поддерживаю предложение, — отвечает Рейнджер, хмурясь так сильно, что я ожидаю, что его губы застынут в ужасном, уродливом выражении. Он протягивает руку и дёргает за большую чёрную серёжку-тоннель в мочке своего уха. У него по одной с каждой стороны и несколько серебряных колец справа.
«Мудак эмо-неудачник», — думаю я, хмурясь.
— Вы не можете этого сделать, — выплёвываю я, потому что вся эта история с супермощным Студенческим советом ненастоящая. Это просто тупой телевизионный приём, которого слишком много в манге и аниме. На самом деле они не могут наказать меня. Дома, в Калифорнии, им едва удавалось включить органические овощи в школьное обеденное меню.
— Разве? — спрашивает Спенсер, обращаясь к нам, в то время как близнецы хихикают по обе стороны стола. — Твой отец сказал, что мы можем наказать тебя так, как сочтём нужным, за то, что ты не помог исправить проект Черча. — У меня отвисает челюсть. Правда, за последние две недели мы с папой едва перемолвились друг с другом словом, но вы не думаете, что он упомянул бы об этом? — Я поддерживаю ходатайство.
— Договорились, — хором говорят близнецы, облокачиваясь локтями на стол и улыбаясь мне.
— Предложение принимается, — говорит Черч, кивая подбородком в сторону Мики — или Тобиаса, неважно — направлении. — Запиши это и попроси директора подписать.
Близнец справа, с табличкой «Секретарь», принимается за работу, постукивая по своему ноутбуку.
— А теперь убирайся из комнаты совета, пока я не начал добавлять дни к твоему наказанию, — произносит Черч, явно он лидер группы. Это заставляет меня задуматься, потому что он кажется гораздо меньшим альфой, чем Спенсер или Рейнджер. — Мы ещё не совсем определились с полными условиями твоего наказания, но чем больше я смотрю на тебя, тем хуже мне хочется, чтобы оно было. — Он поднимает кружку с кофе и делает большой глоток, вздыхая от удовольствия.
— Он такой низенький и хиленький, — скулит Тобиас, ложась всем телом на поверхность стола. — А мы не можем просто избить его?
— Да, пожалуйста, — стонет Мика, на мгновение прекращая печатать, чтобы оглядеть меня с немалой долей отвращения. — Можно, пожалуйста? Держу пари, он свалится с одного удара.
Мои ноздри раздуваются, а руки сжимаются в кулаки по бокам.
— Я хочу, чтобы мой шкафчик перенесли обратно в главное здание, — выдавливаю я, отказываясь поддаваться запугиванию этих придурков. На краткий миг я забываю, что должна прятаться в тени и облегчать себе жизнь. Я скоро должна буду уйти отсюда. Мне просто… нужно ещё немного поработать над папой.
«Я бы хотела, чтобы мой день рождения наступил раньше», — думаю я, уже тоскуя по декабрю выпускного класса. «Тогда мне исполнится восемнадцать; я смогу сама делать свой выбор».
— Ты можешь повторять это столько раз, сколько захочешь, — весело говорит Черч, поднимаясь на ноги и откидывая со лба медовые волосы. Он по-прежнему улыбается, но, честно говоря, от этого немного жутковато потому, что это так чертовски весело. Я чувствую, что мне, возможно, нужно прикрыть глаза или что-то в этом роде. — Это не заставит нас вернуть твой шкафчик обратно. И это не помешает нам превратить твою жизнь в сущий ад. — Он обходит стол и встаёт передо мной. — А теперь, пожалуйста, извинись, пока я не попросил Спенсера сделать это за тебя.
Моё горло обжигает от воспоминаний, и я обнаруживаю, что мои пальцы невольно тянутся вверх, чтобы коснуться его. Спенсер замечает это и ухмыляется, как лиса, этой хитрой, хищной улыбочкой, которая заставляет меня съёживаться.
— Тик-так, мистер Карсон, — мурлычет Спенсер, и близнецы в унисон встают, скрестив руки на своей худощавой, мускулистой груди. — А теперь кыш.
Рейнджер прищуривает на мне свои сапфирово-голубые глаза, и я в отчаянии стискиваю зубы. Неужели я действительно думаю, что эти пятеро могут избить меня, если я останусь здесь стоять? Да, да, знаю. Они думают, что я мальчик. Избалованный, испорченный сын директора школы. Я произвела не очень хорошее впечатление, да?
Развернувшись на пятках, я срываюсь с места и вылетаю за дверь, направляясь обратно в свою комнату, чтобы переодеться, прежде чем снова бежать трусцой в общежитие для девочек. На этот раз я завожу будильник на случай, если засну. Когда я отправляю сообщение Монике и Коди с просьбой о видео-чате, они оба просматривают сообщения, а затем игнорируют меня.
Будь я проклята, если не чувствую себя опустошённой и одинокой в ту ночь.
Так пусто и так одиноко…
Глава 5
Студенческий совет отправляет меня на отработку, в качестве дежурного после уроков, а затем, чтобы украсить вишенкой моё дерьмовое мороженое, они заставляют меня вступить в их студенческий клуб, чтобы они могли подкалывать меня каждый вторник и четверг после занятий.
— О нет, — стонут близнецы, стоя по обе стороны от меня. Я была одета в белый поварской колпак и фартук с надписью: «Младший повар». Я чувствую себя чертовски униженной в ней, но это «униформа», и папа предупредил меня, что, если он получит какие-либо сообщения о моей вспыльчивости, он отменит мою поездку на рождественские каникулы в Калифорнию.