Абсолютно спокойно усаживается близко со мной, не лапает, но умещает руку на спинку дивана за моими плечами.
- Вода в холодильнике закончилась.
- Бывает, - притворяюсь, что поверила и вижу, как Хакимов берется за тонкую ножку бокала и подносит его мне.
- Если честно, я не сторонница алкоголя, - забираю напиток, не делая и глотка.
- Разве?
Мужчина тоже не пьет. Он хочет сохранить ясность ума и холодный рассудок.
И я, обернувшись к Арману сначала пугаюсь, замечая в блеске его темно-карих глаз нехороший огонь. Но взгляд не отвожу, а продолжаю гореть в нем, проникаюсь, так что чувствую под кожей реальный жар.
Я не поддаюсь жесткости, с которой олигарх смотрит на всех и на меня в том числе.
Мне бы и хотелось шарахнуться, но уже слишком поздно. За всей этой несокрушимой броней лидера я заметила, что на душе Армана все еще лежит камень. Тяжкий груз много лет терзает мужчину, от которого вряд ли Хакимов избавится сейчас, но может облегчить свое состояние известным уже способом.
Он начал думать о нем еще с момента ночного звонка, по дороге в клуб и когда впускал меня к себе в дом.
Быть может, головой Хакимов и забыл меня, но его тело до сих пор помнит, как это случилось у нас раньше. Когда Арман был свободен от всяческих обязательств, и я не требовала ничего взамен, оставаясь с мужчиной на ночь. Но теперь все иначе.
Хакимов инстинктивно чувствует угрозу разоблачения и моргает первым. Хмуро отворачивается, хватает бокал со столика, подносит к губам, но поразмыслив, ставит его на место.
- Снежный трогал тебя? – спрашивает и настороженно следит, как я снимаю туфельки, высвобождая усталые ноги.
Уже с каким-то материнским терпением я отвечаю Арману:
- Не прикасался ко мне Снежный. Забегая вперед скажу, что и я не проявила к Арсению и капли симпатии. То, что почувствовал Снежный ко мне это его проблемы, возможно, и твои. Не вмешивайте меня, пожалуйста.
- Считаешь?
- Да, Арман, - легонько дотрагиваюсь его плеча, - это было последнее оправдание, которое ты слышал от меня по поводу Снежного.
Хакимов прищуривается и очень глубоко вдыхает. Тысячи слов жаждут вырваться из его груди, но мужчина сдерживается. Арману есть что сказать. Однако Хакимов то ли сомневается, то ли полагает, что это неуместно.
Скоро среда. Наш официальный развод. Ровно в полдень мы встретимся на пороге загса и напишем заявление, а после распрощаемся навсегда.
От этой мысли в моей душе бьет ликование и в то же время становится немножко грустно. Я больше никогда не увижусь с идеалом своего мужчины, у которого внешность Хакимова и качества, что я выдумала сама.
Прислоняюсь к спинке дивана, откидываюсь и случайно задеваю головой руку Армана. Соприкасаюсь затылком с его предплечьем, ощущаю тепло, не одергиваюсь и не меняю позы.
Хакимов пару секунд дает мне привыкнуть, а после аккуратно двигает рукой вниз к моим плечам и обнимает.
В какой-то степени я наслаждаюсь этим кратким спокойствием, зыбким мгновеньем, когда Хакимов не орет.
- Можно и мне задать вопрос? – разрываю тишину умиротворения.
- Он имеет смысл для тебя?
Кажется, Арман тоже испытывал удовольсвие, ему нравилось сидеть со мной просто так, едва уловимо поглаживать кончиками пальцев и задумчиво пересчитывать пузырьки в запотевшем бокале с шампанским.
- Не слишком весомый, но мне хочется знать…Дарина, та девушка, что сбежала со свадьбы, она тоже фиктивная жена?
- Нет, - без ноты стыда отвечает.
- Ты же говорил, что тебе не нужна семья?
- Я уже пробовал семейную жизнь. Не вынес урока и решил вновь окунуться в это болото, как видишь, разочаровался.
- А дети? – не унимаюсь я. – Разве тебе не хочется держать на руках маленькое продолжение себя?
- Теперь, если я когда-нибудь и надумаю обзавестись потомством, то точно не в браке. Воспользуюсь услугами суррогатной матери. Я буду взращивать достойную себе замену, кому можно доверить бизнес в будущем. А воспитание возьму полностью под свой контроль и контроль лучших специалистов из Англии. Там есть отличные закрытые приюты, где обучают детей манерам, языкам, основам экономики с раннего возраста.
Чем дольше говорит Арман о своих ценностях и видение мира, тем сильнее у меня округляются глаза, и волосы на голове будто шевелятся.
- Алис? – он замечает мое смятение. Даже улыбается, что бывает довольно редко. Дотрагивается ладонью моей щеки, а после, осторожно надавливая, хочет уложить на диван и накрыть собой. – Не будь такой душной, пожалуйста…