Короткая, мрачная пауза… и ледяной, бесчувственный ответ:
– Да.
– Хорошо. Я знал, что на тебя можно положиться. Ты меня не разочаровал и заслужил моё восхищение.
Собеседник на проводе возбуждённо задержал дыхание.
– Теперь возвращайся обратно, будешь нужен – позвоню.
– Но…
Николай быстро скинул трубку и взял в руки рамку с семейной фотографией, которая всегда стояла на его столе. На снимке был запечатлён он, его жёнушка и любимый наследник. Но одного человека там не хватало… Миллиардер посмотрел на сына и сказал негромко, проведя пальцем по его силуэту:
– Влад, я должен был сделать именно так, иначе наш план потерпел бы крах. Тебя ждёт великое будущее, я не позволю никому сломать жизнь моему мальчику. Однажды ты скажешь мне за это спасибо.
Глава 16
В дверь едва ощутимо стучат. Кажется я задремал… Открываю глаза, перед собой вижу Веру, сладко свернувшуюся калачиком на кровати. Уголок губ дрогнул в полуулыбке. На неё можно смотреть вечно. Особенно, когда на душе хреново.
Всего пара секунд общения с дочкой – так тепло становится. Невозможно описать словами свои чувства. Почему я раньше о ней ничего не знал?! Подожди рвать и метать, Влад, дождись официального подтверждения, что она твоя дочь.
Дверь осторожно открывается, позади раздаются шаги.
– Влад, – меня окликают шёпотом, – пришли важные документы. То, что ты так долго ждал.
Поднимаюсь на ноги, поворачиваясь лицом к заму. Он протягивает мне белый конверт, наглухо запечатанный, с эмблемой частного медицинского центра. От волнения в горле пересыхает.
– Что ж, – продолжает шептать, – не буду тебе мешать.
Хлопнув по плечу, Евгений также тихо удаляется, как и вошёл, чтобы не разбудить Верочку. Сжав в кулаке конверт, опускаюсь на стул. Еще минут пять молча сижу, глядя на девочку, потом на конверт – растягиваю время перед важным событием. Я очень сильно волнуюсь… Прямо сейчас я узнаю, стал ли я отцом однажды?
Пальцы подрагивают, когда я разрываю край конверта и извлекаю оттуда документы. Глаза непроизвольно опускаются вниз, цепляясь за самую важную графу. Итоговую… Как на зло в кармане вибрирует телефон.
Чёрт…
Номер главврача.
Отхожу в глубь комнаты, отвернувшись к окну, отвечаю на звонок.
– Слушаю.
– Владимир Николаевич! Новость для вас!
Я бы очень хотел, чтобы она была хорошая. В последнее время всё через одно место, не считая того, что я чудом совершенно случайно нашел свою кровинку. Как же я вовремя забрал дочь из детского дома, прежде, чем ей бы сломали жизнь.
– Какая новость?
– Полиночка… – сглатывает. – Она быстро и уверенно идёт на поправку.
– Ясно.
– Но это ещё не всё, – делает важную паузу. – Пациентка открыла глаза.
Пытаюсь вдохнуть, чувствуя, как волны дрожи сотрясают всё тело, парализуя горло и лёгкие.
– Что она сказала? Она помнит что-нибудь? Помнит, кто её сбил?
– Ох, увы… Она всего лишь на пару секунд глаза открыла, посмотрела на меня, потом опять погрузилась в сон. Но это нормально, вы не волнуйтесь, это добрый знак. Смело могу вам сказать – её жизни на сто процентов ничего не угрожает! Кризис миновал.
– Хорошо, спасибо. Завтра утром обязательно приеду.
– Я думаю, что утром она уже сможет что-то сказать. Мы за ночь обязательно поставим её на ноги!
– Это вряд ли, – хмуро добавляю, вспоминая о её сломанной ноге.
– М-да, я образно сказала. Приезжайте, завтра она придет в сознание.
Возвращаюсь к кровати, глядя на развернутый белый лист с бумагой, вдумчиво читаю:
«Вероятность отцовства 99,9 %».
Заключение падает из рук, улетая на пол.
Я знал, что она моя…
Сердце не обманешь.
Увидел её впервые в приюте, меня неосознанно, словно магнитом, к ней потянуло. Интуиция не подвела. Ну точно мистика какая-то. Надо же.
Не успеваю толком насладиться восторженными эмоциями, на смену им приходит ярость.
Пять лет! Целых пять лет я ничего не знал о дочери! Она росла в ужасных условиях, голодала, носила убогие вещи, бог знает, чего ещё натерпелась… Она же такая маленькая, хрупкая, беззащитная!
Кто-то должен за это ответить!
В темпе покидаю комнату, двигаюсь вдаль по коридору, толкаю дверь спортзала, с рёвом набрасываюсь на боксерский мешок, молотя его до посинения.
Дрянь!
Полина, дрянь ты проклятая!
Почему не сказала, почему?!!!
Бью голыми руками, забывая про перчатки, мешок содрогается, будто скоро треснет, разойдётся по швам, оттуда посыплется песок от чудовищных амплитуд ударов.
Задыхаясь, прислоняюсь мокрым лбом к раскалённой кожаной поверхности мешка. Дышу рвано, воздуха не хватает. Я хочу закричать в голос о том, как сильно я её ненавижу, как вдруг…