О чем кричат фантомы?
«Вселенная семантична, то есть она, как текст, полна смыслов, которые можно выразить в волновых образах и звуках. И нужно научиться читать их, чтобы узнать законы, по которым мы существуем в этом мире, — говорит Петр Гаряев. — Именно это мы пытаемся делать, но на уровне клетки. Созданный нами лазерный биокомпьютер способен моделировать волновые, текстовые голографические процессы в клетках и считывать их информацию. Облучая клетки пучком лазерного света, мы видим их реакцию. А так как свет и звук точно соответствуют друг другу, то по спектру светового рассеивания можно судить и о звуках, которые издают молекулы ДНК.
Мелодия ДНК сообщают об их состоянии. Если им хорошо, они звучат на низких частотах. Если плохо — частоты повышаются. Скажем, при нагревании до 40–42 градусов клетки начинают «кричать», сообщая, что им плохо, ибо плавятся жидкие кристаллы хромосом, на которых в ДНК записана вся наследственная информация. Стираются высшие волновые коды развития организма».
Эти слова Гаряев подтверждают и американские данные. Джим Джимзевский, исследователь из калифорнийского университета в Лос-Анджелесе, открывший звуковые колебания мембран живых клеток, утверждает, что в различном состоянии клетки испускают звуки определенной тональности и высоты. Это значит, что болезнь можно услышать по звучанию клеток.
Тут уместно вспомнить, что первые сенсационные результаты группа Гаряева получила лет 20 назад. Именно тогда, еще экспериментируя с ядрами клеток и хромосомами, они впервые услышали отчаянные «крики» погибающих молекул наследственности. «Крики», конечно, метафора. На языке науки — это резкое изменение спектра акустических колебаний.
Но было и нечто другое, поразительное!.. Однажды ученые случайно измерили спектр пустого места, где до этого находились молекулы ДНК. Спектр оказался почти таким, словно молекулы по-прежнему были там. Пустое место не только рассеивало луч лазера, как преграда, но и звучало «взволнованными» голосами молекул, будто они кричали от боли, вызванной разрушением ядер. Вот только сигнал был послабее.
Каким-то непостижимым образом в момент их гибели произошла запись этой информации в пространстве. По мнению Гаряева, здесь остался «волновой каркас» генома. И теперь голоса подавали фантомы умерших ДНК.
Спустя пять лет аналогичные результаты были получены в Стэнфордском университете в США, но реальных объяснений этому не нашли. А совсем недавно группе Гаряева удалось вызвать фантом и иным способом, обучая ДНК определенными электромагнитными полями. «Зрелище было завораживающее!» — говорит ученый. Поразительно: спектрометр регистрировал фантом около 40 дней! Именно столько времени по религиозным представлениям (и не только у христиан) душа остается рядом с умершим. Через 40 дней фантом распался. Но Гаряев убежден, что и после этого срока остается еще какой-то «волновой каркас» из сверхлегких частиц. Этот фантом практически вечен, как и душа человека, но для его физической регистрации нужны более чувствительные приборы.
Впрочем, не всегда. Разве случайно из века в век кочуют рассказы очевидцев о призраках? По сути, — о волновых фантомах, которых в определенных физических условиях или психофизических состояниях некоторым удается увидеть. Но это уже — из области «запредельного».
А вот общий вывод исследований ученого с мировым именем, академика Натальи Бехтеревой: «Какой-то процент людей продолжает существование в другой форме, в виде чего-то, отделяющегося от тела, чему бы я не хотела давать иное название, чем «душа». Действительно, в организме есть что-то, что может отделиться от него и даже пережить самого человека».
Тот редкий случай, когда доказать нельзя, но убедиться можно.
Волновой клон получен?
Все это очень интересно, скажет скептик, но что, кроме веры в вечную жизнь, дает такое знание волновой природы генома? Какой в нем практический смысл?
Все просто. Гаряеву удалось доказать: волновой фантом ДНК сохраняет биологическую активность и способен влиять на живой организм. Он может повреждать полевую защиту здоровых молекул, менять смысл записанных в нем генетических текстов. А это ведет к тяжелым заболеваниям.
Но если фантом способен влиять на здоровье ДНК, почему бы ему не влиять и на больные? Не убивать, а оживлять. И когда его группа впервые сделала это в Москве, они сами не поверили результату. Сочли случайностью. Зато не сочли другие. Их тут же пригласили в Канаду. В Торонто они создали Корпорацию волновой генетики и вышли на практическое применение своей теории.
«Мы сделали простую вещь, о которой мечтают все, кто занимается клонированием, — поясняет Гаряев. — Взяли поджелудочную железу новорожденного крысенка и использовали ее как матрицу. То есть «сняли» и запомнили генетическую информацию этой поджелудочной железы.
Ее текст. (Зеркала лазера сохранили ее фотонный «узор»). Биокомпьютер считал эту волновую генетическую информацию и передал ее на умирающих от диабета крыс, у которых поджелудочная железа была искусственно удалена. И случилось то, чего десятилетиями добивались биологи и медики, — у крыс регенерировалась новая поджелудочная железа и все они выжили! А контрольные больные крысы без такого воздействия погибли. Это означает, что прямо в теле животных была клонирована нормальная поджелудочная железа. И что нами найден способ волнового управления стволовыми клетками, ибо только они способны дать клоны клеток, образующих поджелудочную железу».
Если все действительно так, как говорит Гаряев, то перспективы невероятны. Кто не согласится без хирургии заменить на новые, молодые, свои старые и больные внутренние органы?! Конечно, сделать предстоит еще немало. Но, по словам Гаряева, сделано главное: доказана принципиальная возможность такой замены. «Мы делали это и на расстоянии, конвертировав лазерный луч в радиоволны, и передавая посредством их информацию крысам в соседнем помещении».
И попадали точно в цель. Как это возможно? Где гарантия, что эту волновую информацию получит крыса, а не лаборант, или кто-то иной? Это ведь та же трансгенная инженерия, но волновая. Не получится ли гибрид крысы и человека?
Эту информацию воспримет только родственный организм, и только настроенная на нее, нуждающаяся в ней биосистема. Для остальных это — ничто. Самой большой сенсацией в Канаде стали эксперименты, проведенные нами на большом расстоянии. Канадцы сажают крыс в машины и отвозят на 15–20 километров. Мы передаем туда свою волновую информацию. Все обреченные крысы выживают. Все здоровы. У всех регенерировалась поджелудочная железа. И так — 4 серии по 15 животных. Канадцы были в шоке. Миллионер, который нас туда пригласил, срочно вылетел с полученными данными в Нью-Йорк. Через день, по его возвращении, нам было предложено уехать в Москву. Почему — можно только догадываться. Видимо, мы несколько опередили время и мешаем многим…
В прошлом году совместно с медиками из Нижнего Новгорода мы не только полностью повторили канадские результаты, но ушли гораздо дальше. Оказалось, если по нашей методике обработать крыс до введения яда, убивающего поджелудочную железу, они приобретают к нему устойчивость. Давай им хоть лошадиные дозы яда, и — ничего. Возникает своего рода волновой иммунитет. И выходит, мы нашли принцип некоего волнового антидота. Я убежден — вызывая у человека «волновой иммунитет», а также применяя другие модификации наших технологий, можно эффективно бороться и с тяжелыми вирусными заболеваниями, с гриппом, СПИДом, с туберкулезом и т. д. Главное — мы поняли принцип. И научились им пользоваться.
Вы говорите о практическом применении волновой генетики?
Именно. Если мы сумели впервые в мире регенерировать поджелудочную железу прямо в организме, это значит, что мы, практически, волновым путем запрограммировали ее стволовые клетки. То есть сделали то, над чем бьются медики. И хотя сейчас уже есть некоторые успехи, в частности, за рубежом, где сумели вырастить из стволовых клеток подобие сердечной мышцы, все же это весьма долгий путь. Его можно существенно укоротить. Потому что основной путь работы генома — волновой.
Применяли ли вы свою методику к людям?
Да, мы это делали. Разумеется, на добровольцах и руками медиков. Она работает.