После их примирения, Гермиона общалась с Виктором, но крайне редко, признаваясь себе, что Драко был очень ревнив, а поскольку дорог ей – провоцировать скандалы снова не хотелось, ведь Гермиона не была дурой, и осознавая его чувства к ней, сложила пазл из событий Святочного бала и его поведения. Нет, они не определили между собой стадию отношений. Они не были парнем и девушкой, и Драко не предъявлял на нее права, как и она на него… Просто оба понимали, что это какая-то чертова тяга между ними - не имеющая фундамента, причин, оснований - взяла над ними верх и связала толстым канатом морским узлом.
Гермиона старалась гнать от себя мысли о будущем, понимая, что ничего радужного ее не ждет. Но каждую встречу в их месте, окутанная кольцом его объятий, она была счастлива. Их неустанные разговоры, многозначительное молчание, совместные тренировки заклинаний, просто нахождение рядом - заставляло ее душу порхать. Драко же максимально контролировал свою речь находясь рядом с ней, больше не испытывая судьбу.
- Конечно, ты же знаешь, - подходя к ней, сказал Малфой. Его раздражало, что в Хогсмид, ровно, как и везде в школе, она ходила со своими недоумками. Он, конечно, тоже везде был со своими друзьями, но ему чертовски не хватало ее каждый день, и он старался не начинать встречи перепалкой, таким образом вымещая ревность.
- Мне сейчас некогда, меня ждет Макгонагалл, - произнесла Гермиона немного разочарованным голосом.
- Так она тебя уже дождалась, - хитро улыбаясь, произнес Драко.
Глаза девушки округлились в недоумении, а затем сузились в подозрительном прищуре, когда до нее дошло, что он имел в виду:
- Не может быть, Малфой! Ты сам подошел к хаффлпаффцу?! А если он кому-то расскажет, что из уст Малфоя звучало послание для Грейнджер?
- Это вряд ли, он не помнит, кто ему это сказал, - отмахнулся Драко, увлекая ее за руку в сторону моста подальше от главного входа.
- Не может быть, Малфой, - укоризненно повторила Гермиона, не веря собственным догадкам, - что ты сделал?! – она никогда не одобряла его методы, и была бы ее воля, наверно перевоспитала… Но он был не из тех, кто бы это позволил.
- Я же тебе говорил, иногда требуются кардинальные меры, - самодовольно произнес Драко. Он не чурался любых методов воздействия и манипулирования, считая, что люди делятся на два типа: те, кто манипулирует, и те, кем манипулируют, предпочитая быть в группе первых. И знал, Гермиона давно приняла его натуру, пусть и не переставала пытаться донести до него всю неправильность его поступков, его это только умиляло.
- Обливиэйт?
Они зашли на мост, устроившись в углублении дальней колонны, он распахнул мантию, и девушка прижалась к его теплому телу, обхватив за талию.
- Это ужасное заклинание. Не представляю, как это – когда с тобой что-то происходило и не помнить об этом. Я хотела бы помнить любую мелочь, произошедшую со мной в жизни, - тихо прошептала она, размышляя.
- Это звучит ужасно, только если ты знаешь об этом. И иногда это нужно, ради безопасности. Себя или других, - ответил парень.
***
Трагичные события четвертого курса лишили Драко и Гермиону прощальных встреч, последний раз они виделись до третьего задания, таинственного лабиринта и портала на кладбище.
Люциус Малфой вызвал Драко раньше отправления Хогвартс-Экспресса, поэтому начеркав прощальные строки Гермионе, он вышел из Большого зала, даже не посмотрев на нее, чтобы не привлекать внимание. Да и она была сама не своя от случившегося. Драко сильно тянуло к Гермионе, но общаться становилось с каждым разом всё сложнее… Он многое знал, будучи по другую сторону баррикады, но не мог себе позволить что-либо рассказать ей, понимая, что может подставить семью. Его тяга, зависимость превращалась в настоящий наркотик, отравляющий жизнь. Но отказываться он от этого не собирался.
***
Первый месяц лета после четвертого курса Гермиона провела у родителей, а затем уехала в Нору. Там ее радушно встретила вся семья, она чувствовала себя в безопасности, дома, среди своих и со дня на день они планировали операцию по вызволению Поттера из семьи Дурслей.
Но вот почти два месяца уже от Малфоя не было известий. Каждый день по нескольку раз она проверяла зачарованное перо, но оно молчало. Снова, как в прошлое лето. Он уезжал домой и пропадал, а Гермиона сильно переживала, беспокоилась, последние строки от него были крайне скупы, якобы он желает ей хороших каникул и свяжется с ней сам. Она ждала, накручивая себя. Как будто дом его был не родной обителью, а наоборот, опасным местом, где нужно быть начеку. И Гермиона даже представить себе не могла насколько ее догадки были близки к истине.
Когда Драко вернулся домой, его встретила беспокойная мать с лицом, бледнее, чем, казалось, быть уже не может. Темный Лорд вернулся и поселился в Мэноре. Драко позволили находится в другой части замка и пока не попадаться на глаза Темному Лорду. Его занятия окклюменцией и легилименцией продолжились и Малфой отдавал этому все силы, понимая, что от этого может зависеть жизнь, и не только его.
***
5 курс
Малфой пришел в их место за час до встречи, желая впервые за почти пять лет обучения побыть одному здесь. Все обдумать. Он бросил учебную сумку на подоконник и сам залез на него, опираясь спиной к стене и сложив руки на колени. Перед отправлением в школу отец сказал ему, что в этом году все изменится, и чтобы Драко был готов к его указаниям. Люциус всегда говорил загадками, и несмотря на то, что сын задавал наводящие вопросы, никогда не раскрывал карты полноценно. Он просто сказал, что они семья и должны держаться вместе до конца, что бы не происходило. А это значило, у каждого свои роли, какие они должны играть, и обязанности, которые должны выполнять. Драко крепко задумался. Его вообще не прельщала мысль, что придется играть какую-то роль, но понимал, что он будет это делать, его так воспитали, семейные ценности прививались с молоком матери, они у него в крови.
И в первый день Малфой понял, о чем говорил отец, узнав в Амбридж в ее блевотно-розовом костюме женщину, не так давно посетившую Мэнор на званном ужине. В этот же вечер после пира она вызвала его к себе, якобы под предлогом дел старосты Слизерина, но на самом деле поручила ему следить за самой неугомонной троицей Хогвартса… Общаясь с ней, Драко активировал свои навыки окклюменции, не то чтобы переживая, что она хороший легилимент, но он приучал себя к сокрытию своего разума на постоянной основе. Драко сыграл свою роль идеально: с идеальной безэмоциональной маской на лице, лишь презрительно дёрнувшаяся верхняя губа при упоминании о Поттере.
- Драко! – отвлек его от размышлений радостный голос девушки. Она бросила сумку рядом и поспешила обнять его за шею.
Внезапно холод, поселившийся в его душе еще с начала каникул, начал рассеиваться, будто весеннее солнце грело затвердевшую землю, растапливая зимний, залежавшийся снег. Он поспешил спуститься и заключил ее в объятия. Молча, уткнувшись в ее макушку. Его охватило смятение, он не знал, как вести себя теперь. Вот она, стояла перед ним такая живая, теплая, как целое солнце его собственной, холодной без нее, вселенной. Он хотел бы стоять вот так, зарывшись в ее волосы и вдыхая сладко-фруктовый аромат, вечно… Но жизнь уготовила ему совершенно другую роль.
- Что происходило летом в Мэноре, Драко? – отстранившись от него, спросила Гермиона, - ты не написал ни одного сообщения!