- Я же говорил тебе, меня обучают окклюменции и легилименции, не хотел, чтобы просочились свежие воспоминания, - сказал Драко лишь отчасти правду, - я там круглосуточно под прицелом отца.
Гермиона нахмурилась.
- На Гарри было совершено два нападения этим летом, - попыталась начать девушка. Она чувствовала, Малфой знает многое. И если раньше их отношения оставались в стороне от происходящих событий, то сейчас Гермиона непосредственно сама столкнулась с Пожирателями и не сомневалась, что отец Драко был одним из них. Она переживала за Драко, переживала за Гарри, за себя, за весь мир. Ей хотелось, чтобы они были вместе, рука об руку, помогая друг другу пережить эти моменты.
- Опять ты про своего Поттера, - скривился Драко, делая вид, что не понял, о чем она и притянул за талию к себе. Он так соскучился по ней, по запаху, нежной коже. Драко посадил ее на подоконник, их лица были примерно на одном уровне, провел большим пальцем по щеке и, запустив руку в волосы на затылке, припал к ее губам. Такие сладкие, желанные, долгожданные…
Гермиона ответила на поцелуй, но быстро отстранилась.
- Я была там, Драко! На нас напали, когда мы помогали Гарри уехать из дома!
Малфой тяжело вздохнул. Лицо его не выдало никаких эмоций, только прищурившись смотрел на нее.
- Я говорил тебе держаться от Поттера подальше.
- Я говорила тебе, что этого не будет, - насупившись, ответила Гермиона. Ее переполняло беспокойство, не дающее расслабиться даже в его объятиях. Особенно в его объятиях, она осознавала, что он душой с ней, но… Не с ней в этом мире.
- Гермиона, - произнес Драко, будто раздумывая, - В этом году все будет по-другому, - он решился сказать ей, хоть что-то, что мог себе позволить… Она поймет. – И я тоже буду другой. Но держи всегда у себя в голове: я настоящий здесь, с тобой… Твой.
Гермиона изумленно широко открыла глаза, не зная, как реагировать, как понимать его. Они никогда не произносили такие сильные слова вслух друг другу, осознавая, что их чувства больше и выше обычных, обыденных фраз. И поэтому его фраза звучала так… Фатально.
- Прости меня за все, что может случиться, - тихо добавил Малфой, продолжая гладить ее по щеке, и взглядом следя за своими пальцами, не смотря ей глаза.
- Что ты имеешь в виду? – она хотела, чтобы он объяснил, не понимала и боялась каким он может стать. Зная его темную сторону, его возможности и взгляды, ей вдруг по-настоящему стало страшно. Что должно произойти, что заставило Малфоя… Просить прощения?
- Ты увидишь.
Гермиона собиралась что-то еще спросить, уже открыла рот, но Драко не позволил словам появиться на свет, накрыв ее губы своими. Он прижал ее за талию ближе к себе, углубляя поцелуй, нежно обнимая, лаская руками, забираясь рукой под школьную юбку, сжимая бедро. У Гермионы вырвался тихий стон, от которого Драко распалился сильнее и поцелуй из нежного перешел в страстный, напористый, почти грубый. Гермиона гладила его по плечам, неосознанно вытаскивая рубашку из-за пояса штанов и проникая под ткань. Она нежно провела ладошками по его торсу, чуть впиваясь ноготками, от чего Драко тихо застонал ей в рот. Их ласки становились все более страстными, откровенными, и Драко, шире раздвинув девушке ноги, забрался под юбку и аккуратно, нежно, стал поглаживать ее через мягкую ткань трусиков. От новых ощущений Гермиона застонала чуть громче, отстранившись от губ Драко; он тут же припал к ее шее, нежно лаская, покусывая, зализывая укусы. Драко осторожно отодвинул край трусиков и дотронулся до голой кожи, нежно поглаживая, позволяя привыкнуть к своим прикосновениям, продолжая ласкать шею. Гермиона ахнула и, обхватив его за плечи, притянула к себе для поцелуя. Гермиону никто там еще не трогал. Она изучала свое тело, поглаживала себя сама оставаясь одна в душе или перед сном, но уверенные, мужские руки не шли ни в какое сравнение. Внутренняя агония охватила девушку, ей хотелось чего-то большего, что сможет погасить этот огонь, заставляющий извиваться, хотеть… чего?.. Она знала, как это происходит, но плохо представляла, лишь продолжала целовать Драко, доводя себя и его до исступления.
Парень вдруг убрал руку от Гермионы, от чего она почувствовала даже разочарование, и обхватив ее за ягодицы, плотно прижал к себе, так, что она почувствовала его степень возбуждения.
- Если сейчас не остановишь, потом я уже не смогу, - хрипло, низким шепотом произнес Драко, смотря в ее томные глаза, раскрасневшиеся губы от поцелуев и укусов. Он был возбужден до предела, безумно хотел ее, но не был уверен, что она готова к этому сейчас.
Гермиона молчала, пытаясь собраться с мыслями, ощущая опьянение без алкоголя. Она сделала глубокий вздох, потом еще один и прикрыла глаза.
- Ты прав, - произнесла она, наконец, когда дошло до нее что могло здесь произойти, - Я… Я, пожалуй, пойду.
Ей вдруг стало стыдно за то, чем они тут занимались, и где побывали его руки. Эта сторона жизни ей была неизвестна, в отличие от Драко, уже имевшего опыт близкого общения с женщинами, благодаря предусмотрительному отцу.
Гермиона соскользнула с подоконника и, опустив взгляд, схватила сумку, намереваясь убежать, но Драко схватил ее за руку и резко развернув, снова прижал к себе, страстно поцеловал и, будто с трудом, нехотя, отпустил.
***
Собрания «Отряда Дамблдора» проходили регулярно в «Выручай-комнате». Гермиона по подобию зачарованного пера создала фальшивые галлеоны для связи всех участников. В тот день, когда Драко подарил его, девушка дотошно изучила работу протеевых чар, а Малфой помог в идеале их освоить. Благодаря их тренировкам, для Гермионы не составило труда зачаровать подобным образом эти безделушки. Только все удивлялись и восхищались способностями Грейнджер, закономерно кивая, мол, не зря проводила много времени в библиотеке.
Спустя время, участники стали замечать, что за ними следил Филч с миссис Норрис и Инспекционная дружина. Гермиона стала слишком часто замечать Малфоя и остальных слизеринцев рядом, будто они специально отшивались рядом.
С Драко они стали видеться редко – у обоих было слишком много дел, как по старостату, так и личных, о которых они друг от друга умалчивали. Эта пропасть недосказанности разрасталась в геометрической прогрессии. И вот уже совместное молчание, приносившее раньше умиротворение, стало приносить дискомфорт. Застывшие в воздухе, не озвученные вопросы накаляли обстановку до состояния плотного желе, и лишь поцелуи разряжали их состояние. Малфой больше не заходил так далеко, ограничиваясь безобидными ласками, а Гермиона была слишком стеснительна, чтобы озвучить свои желания. Она все также млела под ним и таяла, как мороженое на солнце.
- Драко, зачем ты вступил в эту глупую дружину? – возмущалась Гермиона, не понимая его мотивов, - тебе ведь претит за кем-то следить, ты сам говорил, тебе на всех них плевать!
- Ты как-то говорила, что есть слова, которые должны быть произнесены и услышаны, - уклончиво отвечал Драко, - но также есть вещи, которые просто должны быть выполнены.
Он не мог сказать ей, что от его поведения сильно зависит благосклонность к его семье того, против кого выступает она и ее близкие друзья. Это произнесенное, озвученное враз сделает их врагами. Малфой этого не хотел. Его беспокоило, что они ходят на грани, каждая встреча – недосказанность – пропасть. И он не знал, как вернуть что было между ними, казалось, уже невозможно. Ровно, как и Гермиона.
***
Драко шел по направлению от слизеринской гостиной в сторону Большого зала, патрулируя школу в вечернее время, погрузившись в свои мысли. Этим утром отец прислал ему письмо, что Драко необходимо также раньше Хогвартс-Экспресса вернуться домой, буквально на днях, не дожидаясь окончания праздничного пира, его ждут дома и намечается что-то очень для него важное. Это известие заставило перебирать варианты, что его может там ожидать, и к сожалению, он понимал, что в связи с совершеннолетием его, скорее всего, примут в круг приспешников Темного Лорда. И эта ситуация парню виделась фатальной.