- Не может быть! - Гермиона в изумлении открыла глаза и стала рассматривать его вблизи. - И как, работает?
Малфою польстила реакция Гермионы. Она была той единственной, кто по достоинству оценивал его способности в магии и он купался в ее эмоциях похвалы, как в оазисе. Тем более, она единственная была способна по-настоящему поддержать и искренне порадоваться его успехам. Для других он создавал вид, будто ничем не занимается, лениво отшиваясь в гостиной Слизерина и как будто делая одолжение, посещает пары.
- У меня будет такое же, только с зеленой вставкой, - сказал парень, - Когда кто-то из нас что-то напишет этим пером, другое завибрирует. Останется лишь взять его в руку и поставить на пергамент. И перо само напишет послание. Хочешь попробовать?
- Конечно! - восторженно воскликнула Гермиона.
***
Наступил Святочный бал. Естественно, Драко шел с Панси Паркинсон. Она прожужжала ему все уши по поводу того, что они обязательно должны надеть костюмы в одной цветовой гамме. Она будет в голубом платье, значит ему нужно надеть рубашку, или хотя бы галстук, в цвет. Драко ожидаемо проигнорировал и надел стандартную классику. Но настроение она ему подпортила знатно.
Малфой стоял у стола с пуншем, а Панси, вися у него на локте что-то беспрестанно щебетала. Он слушал ее в полуха, выискивая по сторонам ту, что ожидал больше всех. Как ни странно, Поттер и Уизел уже спустились и стояли тут, потерянные и смущенные. Драко усмехнулся. Но где же Гермиона?..
И он увидел ее. В длинном, струящемся, сиреневом платье, что так изящно облегало ее точенную фигурку. Собранные волосы в высокую прическу и невысокий каблучок. Она спускалась по лестнице, кому-то смущенно улыбаясь… Драко перевел взгляд вниз и увидел стоящего у подножия лестницы Виктора Крама.
Крам?! У Драко чуть челюсть не упала от изумления, резко сменившееся на жгучую ревность. На его белом лице проступил багровый румянец, свидетельствующий, о том, что его аристократическая выдержка дала сбой. Он не мог отвести от нее глаз. Она была такая нежная, воздушная. Но не с ним.
Драко залпом выпил стакан пунша, стряхнул с руки Паркинсон и вылетел из Большого зала. Главное, чтобы свое перо она также носила в сумочке.
Гермиона чувствовала на себе ошеломленные взгляды и сильно стеснялась. Она старалась не смотреть по сторонам, потому что переживала, что может, не дай Мерлин, споткнуться или вообще упасть, поэтому, взяв под локоть Виктора, она не сводила с него глаз, пытаясь отстраниться от окружающих.
В середине танца она вдруг почувствовала вибрацию в сумочке. Гермиона оглянулась по сторонам, но Драко нигде поблизости не увидела. Решив по окончанию танца пойти в уборную и посмотреть на сообщение, что отправил ей Малфой, она продолжила танец.
“Сегодня в 23:00”
Интересно, к чему спешка? И где он вообще сам? На протяжении всего бала она лишь раз увидела его в танце с Паркинсон, но он даже не взглянул на нее. Будто Гермионы не существовало.
И Рон, почему-то обозлился на нее, говорил какие-то несусветные вещи про предательство и общение с врагом. Какие глупые эти мальчишки! Так хорошо начинался вечер и надо же было им все испортить! Было почти одиннадцать, и Гермиона, сославшись на то, что устала и хочет спать, попрощалась с Крамом и отправилась навстречу к Малфою. Он уже был там.
- Как прошел вечер? - холодно поинтересовался Малфой, стоя спиной к ней.
Гермиона не поняла, с чего такой тон в голосе и отстранённость. Где-то глубоко подсознание подсказывало, что, возможно, это как-то связано с Крамом, но связать воедино не получалось. Что не так? Она свободная девушка, может встречаться с кем пожелает, если вообще бал можно назвать встречей, ничего лишнего себе не позволяла. Да и вообще, почему она оправдывается?
- Прекрасно, - ответила Гермиона несколько подозрительно, - я тебя почти не видела. Где пропадал?
Драко повернулся к ней и, подойдя ближе, схватил ее за талию и усадил на подоконник, подойдя вплотную. От него пахло знакомым одеколоном и… чем-то терпким, крепким… алкоголем?
- Тео притащил кое-что поинтереснее пунша в гостиную Слизерина. Развлекался, - его серые глаза были хмельные, немного затуманенные, а голос дерзкий и… непредсказуемый. - Так значит, хорошо развлеклась, говоришь?
- Малфой, ты пьян, - скривившись, произнесла Гермиона, попытавшись отстраниться, но Драко взял ее за подбородок и развернул к себе.
- Он тебе нравится? Уже целовались? - продолжал допрашивать Драко.
- Что?.. Что ты несешь..?
- И как? Он целуется лучше меня? Не убежала от него также, как тогда от меня? - тихим, почти злым шепотом говорил Малфой. Весь вечер его поедала злость и ревность, он выпил алкоголя больше, чем обычно себе позволял, и мыслями накалился настолько, что не мог дождаться встречи с ней, чтобы высказать, вывалить на нее эти жгучие изнутри эмоции, поедающие нутро. Он уже представлял, как Крам зажимает Гермиону в углу и лапает ее своими руками, впиваясь в рот. У Драко уже чесались кулаки в отношении дурмстрангского чемпиона.
- Я ни с кем не целовалась, Малфой! Что вообще ты себе позволяешь!
- Ты так смотрела на него, улыбалась ему, обнимала, - продолжал Драко тихим шепотом, опустив одну руку ей за спину и, схватив за ягодицу, подвинул ближе к себе, задирая подол, прижимаясь телом, заставляя расставить ноги. Другой рукой парень гладил ее по щеке, опускаясь большим пальцем к губам.
Гермиону охватил страх, Малфой был не в себе и причиной того стала она, не понимая даже как. На протяжении всех их встреч она постоянно ждала, она жаждала его прикосновений, чтобы он снова поцеловал ее как тогда, и она бы ответила ему уже осознанно. Сейчас он пугал ее… и все равно возбуждал. Драко был чертовски красив, а сильные руки, прижимающие к себе, не давали выбора решать. Он не спрашивал, он брал, что хотел, а хотел он ее. Гермиона замерла, по позвоночнику, вслед за его рукой, пробежали мурашки, вызывая внутренний озноб.
- Но меня ты обнимешь по другому, - прошипел Драко, тесно прижимая ее к себе, запуская руку в волосы на затылке и грубо впиваясь в ее рот. Гермиона лишь успела сделать вдох и перестала дышать, сильное чувство возбуждения и удовольствия охватили ее. Она обняла Малфоя за шею и притянула ближе к себе, растворяясь в его объятиях, в грубом, долгожданном поцелуе, пропустив мимо столь злую, развратную реплику.
Не прерывая поцелуя, Драко задрал выше подол платья Гермионы и жадно впился рукой в бедро девушки, вызывая тихий стон боли и наслаждения. Возможно, останутся синяки. Он гладил ее всю, забираясь под платье, трогая, сминая грудь, рыскал по телу, затрагивая самые сокровенные места девушки, и она позволяла, потому что так долго сама этого ждала. Сама хотела этого, хотела его. Но когда Драко хотел забраться в трусики, Гермиона попыталась сжать ноги, но была слишком близко прижата к нему, она попыталась убрать его руки, но он лишь обхватил их и завел за спину, продолжая целовать. Но руку все же переместил на грудь. Гермиона расслабилась, отдаваясь ощущениям.
Отстранившись от девушки, Драко взял ее подбородок и посмотрел прямо в глаза. Он что-то необъяснимое ощущал к ней, патологическую тягу, патологическое желание, чтобы была только его, ни с кем, никак, нигде. Перед глазами снова проплывали картины, будто она с Крамом зажимается. Драко сжал челюсти, желваки на скулах дернулись.
Ее взгляд был затуманен, красные от поцелуев губы были приоткрыты, будто призывая продолжить поцелуй, но Драко все еще грызла жгучая ревность и он не смог сдержаться:
- Перед ним ты также ноги успела раздвинуть перед тем, как прийти ко мне? - будто выплюнул гниль, сказал Драко.
Казалось, на Гермиону вылили ведро ледяной воды, сердце замерло и перестало биться. Она широко открыла глаза и, высвободив руку, размахнулась для пощёчины, но Драко был готов и перехватил руку. Гермиона начала вырываться, лягаться ногами, но была крепко зажата.
- Отпусти меня, ублюдок, - прошипела она в отчаянии. Как он мог? Вознести ее до такого состояния, а потом ударить об пол с высоты таких чувств. Откуда у него вообще такие мысли?! Как он смеет их озвучивать? Как он смеет ее оскорблять?