====== Пролог. ======
Наступало утро, окрашивая мрачноватые серые небоскребы багряным золотом восхода. В просторной светлой гостиной, оформленной в холодных тонах и обставленной в стиле нео-модерн, на сизом велюровом диване перед телеэкраном вальяжно сидел профессор, закинув ногу за ногу. На профессоре был сизый домашний халат и светлые брюки. Перед ним, на стеклянном журнальном столике стояли песочные часы в замысловатом серебряном обрамлении, фирменная серебряная авторучка на подставке-кристалле, тонкий серебристый ноутбук, и кружка ароматного крепкого кофе. Белая керамическая кружка с фиолетово-черной змеей, обвивающей лиловую розу. Изображение, отдаленно напоминающее символ медицины. Профессор поднес кружку к губам, сделал несколько неторопливых глотков и прикрыл глаза, откинувшись на диванные подушки. Затем потянулся словно крупная серебристая кошка, и обратился сам к себе: – Превосходный кофе. А от всего остального просто с души воротит. Особенно от здешних новостей. Не представляю, как цивилизация этого мира смогла развиться до столь высокого уровня при подобном хаосе и произволе? Войны, теракты, техногенные катастрофы, голод, эпидемии, разруха, полный культурно-нравственный упадок… вот что значит бесхозность. В моем мире хотя бы есть Совет, поддерживающий элементарный порядок. Временный Совет, если быть точнее…
Поморщившись, профессор нажал кнопку пульта, и новости сменились художественным фильмом в стиле нуар.
– Да, и еще здесь встречается отличное кино! Иногда.
Мужчина мечтательно улыбнулся, отставил пустую кружку, а когда пошла реклама, взял в руки ноутбук, включил его и открыл папку с фотографиями молодых людей от двадцати до тридцати лет. Под каждым фото было имя и дата его создания. Поправив очки в тонкой серебряной оправе, профессор принялся просматривать фотографии, пробегая внимательным, цепким взглядом по непохожим лицам.
– Моя верная паства. Может показаться, что мне нет до вас дела, что вы не более чем инструменты, но это не так. У каждого из вас своя уникальная судьба, своя история… люблю интересные истории.
Открыв предпоследнюю страницу, профессор задержал взгляд на фотографии девушки с медно-красными волосами до середины шеи и зелеными глазами: «Эрин Дана Андерс. 2015».
– Эрин, моя драгоценная Персефона. Если другие смотрят на меня как псы в ожидании выгодной подачки, то ты – как истово верующая на воплощенное божество, ожидая лишь его велений. Одна из самых истовых моих последователей, и самых бескорыстных. Знаешь, я мог бы запросто получить не только твою душу, однако же, не стану этого делать. Такой шаг лишь все испортит, по крайней мере, на данном этапе. Пока что наша связь должна оставаться высокой, как небеса. Я буду в вышине, а ты смотри на меня снизу, Персефона, и получай в награду знаки моего внимания и благосклонности. Твоя столь безграничная преданность и обожание могут однажды сослужить мне хорошую службу. Однако, не стоит и забывать, что от любви до ненависти один шаг. Стало быть, мне стоит избегать и чрезмерной холодности. В любом случае, я буду приглядывать за тобой, милая Персефона…
====== Часть I. Бур-Омисас. Глава 1. ======
Some time ago I checked my conscience
And found it wasn’t all that clean
A trail of people I had hurt
A sea of sins left unredeemed
Regret is a dull and rusted blade
That covers me with scars that never fade
These wounds, like a catalog of flaws
Serve to remind me of all the pain I’ve caused
So I resolved to make amends
To heal the damage I had done
But I could never stop the torrent
Of those regrets still yet to come
Regret is a dull and rusted blade
That covers me with scars that never fade
These wounds, like a catalog of flaws
Serve to remind me of all the pain I’ve caused
This bitter sadness overwhelms me
And mires me down with velvet arms
It’s time for me to face the music
It’s time to undo all this harm
Regret is a dull and rusted blade
That covers me with scars that never fade
These wounds, like a catalog of flaws
Serve to remind me of all the pain I’ve caused
Assemblage 23 – Regret
Ферия стояла во внешних покоях храма пред разрушенной статуей богини, которую девушка помнила как неотъемлемую часть религиозного центра Фаризма. Поговаривали, что статуя являла Аджору Глабадосскую, основательницу глабадосского учения. И говорил не абы кто, а некоторые кильтии. Но с чего бы ей стоять в храме Света Кильтии, религии основанной на вере в Фарама и противопоставленной глабадосской религии? Более вероятно, что ныне разрушенная статуя богини воплощала килдеанскую танцовщицу и жрицу Мюлленкамп. Ту самую Мюлленкамп, что возвела свое главное детище – мистический город Леа Монд, постепенно обретший собственный разум, а ныне освободившийся ото всех сдерживающих его оков, и возможно готовящийся подчинить себе весь Ивалис. Ферия отвернулась от оскверненной статуи и еще раз обвела взглядом покои. Нет, этого никак не мог совершить человек. Такой ущерб могло нанести только стихийное бедствие,
и они с Наей, помнится, еще шутили на сей счет. Тем не менее, постигшая Священную гору катастрофа не имела отношения ни к одной природной стихии. Это было дело рук человека, превращенного в чудовище. И не просто какого-то человека. Получается, это тоже ее вина. Как и Набудис. Не говоря уже о прерванных и загубленных жизнях ее друзей, близких, да и просто случайных встречных. А сколько их еще будет впереди, Ферия боялась и представить.
Выйдя на холодный моросящий дождь, девушка невзначай подумала, что это погодное явление теперь всюду будет следовать за ней по пятам. Но так было даже лучше. Солнце не должно светить чудовищу, коим она стала.
Спускаясь вниз по ступеням, Ферия едва не столкнулась с одним из кильтиев, у которого была перевязана правая рука.
– Ох, простите пожалуйста! Могу я чем-нибудь вам помочь? – Нет, дитя мое. Ваша помощь нужнее тем, кто внизу, в лагере. Погодите-ка, мне кажется, я вас знаю! – Вполне возможно. Я сама долгое время жила в этом лагере. Я просто не могу описать, что чувствую теперь, после всего случившегося! – И не надо, не тратьте слов. Слова здесь мало чем могут помочь. Разве что слова поддержки и утешения этим бедным людям. – Я сделаю все, что в моих силах, святой отец! – Мы все будем очень тебе признательны, дитя мое.
Но не успела Ферия отойти от кильтия и на несколько шагов, как ее за рукав схватила пожилая женщина в лохмотьях:
– Нечестивая! Порождение демона и породит лишь демонов! Горе Ивалису, горе!!!
Ферия вырвалась, и, ничего не сказав, поспешила прочь.
Дойдя до лагеря, девушка без сил опустилась на камень. Пересчитала гили, что выручила с продажи часов. Этой суммы должно хватить все самое необходимое для пострадавших: продукты, медикаменты, одежду. Но надо оставить кое-что и для себя.
Ферии вдруг стало очень холодно. Девушка завернулась в плащ и болезненно поежилась. «Эй, костлявая…». Нет, она не сможет здесь остаться. Это было бы слишком опасно для окружающих. Опаснее даже, чем кровавое зверство Бергана. Да, теперь Ферия знала правду. Но как информационные службы Аркадии могут так нагло врать собственным гражданам? Может, и император вовсе не своей смертью умер? Хотя, это больше ее не касается.
Взглянув на серое небо, девушка приветственно помахала видимому одной лишь ей серебристому луню. За которым внезапно погнался вылетевший из-за скалы здоровенный орел беркут с темно-серым оперением. Но кончики его перьев были словно покрыты голубоватым мерцающим налетом, похожим на иней. Ферия еще никогда не видела таких огромных хищных птиц, и даже испугалась за луня Грима, который был этому хищнику на один зуб. Недолго думая, Ферия прицелилась в летящего орла, и направила в него магическую молнию. Беркут дернулся, и с его перьев посыпались голубые искры и ледяная пыль. Лунь тем временем благополучно скрылся в облаках. Однако, беркут вовсе не рухнул на землю, как стало бы с обычной птицей, а спокойно полетел дальше. Да никакая это была не птица, а…
«Я тоже очень рад тебя видеть!»
… Еще один фамильяр.
В этот момент Ферию окликнули:
– Вирен, дитя, тебя ли я вижу!
Та обернулась на голос:
– Мйинн, Фарам милосердный!!! К девушке подошла высокая смуглая виера с коротко подстриженными белыми волосами, одетая строго и практично, как и подобает истинной охотнице. – Вирен, я так рада, что ты здесь! Но что с тобой произошло? И где моя бестолковая дочь? Мне сказали, что вы несколько месяцев назад покинули гору! – Так и было! А с Наей все в полном порядке! У нее теперь свой дом в Балфонхейме! – Да ну! И на какие же это средства, позволь узнать? – Ну, мы в подземном дворце Сохен, что за Аркадисом, клад нашли! – Ха, кому ты лапшу на уши вешаешь! – Хорошо, Мйинн, правда такова, что Ная нашла себе богатого любовника, когда танцевала в клубе Аркадиса, и наши с ней пути разошлись! – А ты? – Я работала секретарем судьи. – И от этого так поседела? Слушай, когда я в последний раз тебя видела, ты выглядела на двадцать с небольшим. Но сейчас я с трудом тебя узнала. – Спасибо за откровенность, Мйинн. – Так будь же и со мной откровенна, Вирен! – Я уже больше не Вирен. Мое настоящее имя Ферия. Наконец-то я все вспомнила.