Ответа не последовало. Книга все так же лежала на тумбочке возле свежего букета, но была слегка подвинута. Кто-то, должно быть, читал ее. А что если на этот раз ее прочтет незнакомке сама Ферия?
На сей раз девушка рискнула взять книгу в руки. А когда Ферия принялась перелистывать страницы, из книги выпал сложенный листок пожелтевшей бумаги. Девушка тут же подняла его, и, после минутного колебания, развернула. Лист был исписан аккуратным, почти печатным почерком, и Ферия поняла, что вполне способна прочесть его. Положив книгу на место, девушка погрузилась в чтение:
«Л – значит Любовь. Да, с большой буквы. Именно таково мое отношение к вам, ЛБ. Я полюбила Вас с той самой минуты, как только увидела входящим в аудиторию. А когда услышала Ваш голос, возврат к прежней жизни стал для меня невозможен. Да, мой Ледяной Король, из-за Вас я расторгла помолвку с замечательным парнем, с которым была вместе со старших классов. Для Кевина и моих родителей это стало настоящим потрясением, я же ни о чем не жалею. С тех пор, днями и ночами, я убиваюсь над конспектами и учебниками, лишь бы угодить Вам, лишь бы заслужить Вашу похвалу. Но… похоже, мои успехи Вам безразличны. Зато теперь я одна из лучших в группе, и не только по Вашему предмету. Но я не собираюсь почивать на лаврах, и планирую после окончания факультета поступить в аспирантуру. Да, пусть мои чувства не взаимны, но мою душу согревает один лишь факт, что мы с Вами ходим по одной земле. Кстати, насчет ходьбы, я украдкой видела, и не раз, как вы подъезжали к зданию университета. Я не слишком-то разбираюсь в марках автомобилей, но Ваша спортивная серебристая машина выглядит настоящей роскошью на колесах. Да, Ваш вкус всегда и во всем безупречен. Кстати, а кто Вы по гороскопу? Я, например, скорпион. Впрочем, кем бы Вы ни были, ЛБ, так просто Вы от меня не отделаетесь! Когда-нибудь и я стану не просто очередной вашей безликой студенткой, но чем-то большим – настоящим специалистом, кандидатом философских наук. Подумать только… еще вчера я была простой девчонкой, любящей розовое, поп-музыку, милые побрякушки и плюшевых зверей. Завидую Рози, она любит все это до сих пор, и посмеивается над моими душевными терзаниями. Да что она понимает, Дура!!! Такая же, как все. Все – дураки!!! Вот черт, кажется, лист кончается!
Целую Вас, обнимаю... а, дьявол, все равно Вы это никогда не прочтете! Раздеваю Вас, ласкаю вашу кожу, впитываю Ваше дыхание…
На веки Ваша Эрин Андерс.
P.S. Вновь засыпаю, прижав к груди томик Байрона. Приснитесь мне, молю!
P.P.S. Чтобы быть с Вами, я готова отдать свою душу».
Дочитав, Ферия невольно скрипнула зубами, а рука с письмом сжалась в кулак. Девушка гневно произнесла вслух: – Значит, студентка, влюбленная в своего наставника. Ну и дура! Видишь, видишь к чему это тебя привело? Так или иначе.
Но тут же девушка спохватилась и попыталась разгладить лист. Не вышло. Ощутив болезненный укол совести, Ферия сунула измятое послание обратно в книгу, молвив уже другим тоном:
– Прости, прости, я не хотела, честно! Да и что я знаю? Значит, тебя зовут Эрин? Впрочем, не так уж я и не права, раз ты здесь. Ведь ты здесь наверняка по вине этого ЛБ, я чувствую. ЛБ… Байрон… звучит так знакомо. ЛБ. Но откуда…
Но в следующую секунду Ферию выбросило из палаты.
Пробудившись, Ферия осторожно шевельнулась и приоткрыла глаза. Кругом царил полумрак. Бархейм? Вглядевшись, Ферия поняла, что, не смотря на кажущуюся схожесть, это совершенно другое место. Подземелье, но отнюдь не Бархейм. Судьи Гиса нигде не было видно. Ферия попыталась сесть, и закашлялась. Во рту стоял уже почти привычный вкус крови и не столь привычный… бужербского Мадху?! Сплюнув, девушка увидела, что ее одежда на правом боку вспорота и пропитана еще влажной кровью. В прорехе виднелся очередной шрам от меча. Другой свежий шрам украшал левое запястье. Но это, видимо, являлось частью ритуала. Так же, как непонятный оккультный знак с буквой Т в центре, начерченный мелом на каменистом полу, и перевернутый медный кубок, чье багровое содержимое было вылито в центр этого знака. Но где отец? Вдруг у него не вышло, и теперь он…
При этой мысли Ферия похолодела. Неожиданно тонким голосом девушка позвала:
– Отец?
Вот дерьмо.
– Папа!!! – Не ори так, не то потолок обрушишь! Ферия обернулась на этот незнакомый голос и увидела перед собой абсолютно чужого человека. Нет, духа. Его глаза грели золотом, а вьющиеся медно-русые волосы обрамляли интересное лицо с козлиной бородкой, но без усов. Незнакомец был одет в бархатный, темно-оранжевый камзол с черными вставками, черные штаны и темно-коричневые сапоги до колен. В правой руке духа светился огненный шар.
Ферия попыталась вскочить, но тут же пошатнулась и опустилась на одно колено.
– Вы не мой отец! – Ха, еще бы я им был! – Так вы Моргил, нынешний Лукавий Залиры? – Нет, я Иен, бывший Лукавий Адраммелеха! – Где мой отец, судья Гис?
Но вместо ответа Иен вдруг спросил:
– Хочешь апельсин?
Ферия растерялась:
– Что? Апель… – Лови!
С этими словами Иен швырнул огненный шар в Ферию. Девушка едва успела увернуться, но до стены шар не долетел, разбившись о невидимую магическую преграду.
– Благодарю покорно! – фыркнула Ферия.
А Иен лишь усмехнулся:
– Анти-магический заслон. Никакая магия не может ни войти, ни выйти за его пределы, а, значит, нас не подслушают. Поскольку, я и так все уже про тебя знаю, то буду говорить сам. – Вы что, копались в моей памяти? – Фокусы с сознанием и памятью – главный талант нашего рода, рода Розенкранцев. Им, конечно, владели не все. Но у тех, кто обладал этим талантом, в качестве платы отсутствовала часть души, как, например, у твоего покорного слуги. Ты понимаешь, о чем я. И если ты вдруг попытаешься прочесть мой разум, у тебя вряд ли это получится. – Нисколько не сомневаюсь. Но зачем вам что-то мне рассказывать? – Просто захотел помочь, узнав твою непростую историю. Кроме того, есть кое-что, точнее, кто, связывающий нас. – Кто это? – Джей Крайз, он же Жан Розенкранц, мой дальний-дальний потомок из побочной ветви рода. А, по совместительству, эх, вроде как мой родной дядя. – То есть как это?! – Об этом немного позднее. А пока, не вдаваясь в лишние подробности, поведаю тебе собственную историю. Специально я не стал бы тебя искать, но, поскольку, ты уже находишься в моих владениях, грех было бы не излить душу. Тем более, ты сама замешана во всей этой чертовщине. Я внушил твоему отцу мысль, что ему стоит пока побродить, повспоминать былые времена. Но, когда я почувствую, что ему таки наскучило предаваться ностальгии, мне придется исчезнуть. Ненужно, чтобы он меня видел. – Почему? – Потому. Ненужно. – Хорошо, рассказывайте же вашу историю. – Ты мне позволяешь? Как великодушно! Итак, это было еще при Фараме, на заре истории Ивалиса. Глабадос, сын Фарама, восстал против своего небесного отца и решил стереть человеческую расу с лица планеты из черной ревности, и в отместку Фараму, ибо Всевышний передал роду людскому знания, которые со временем могли уподобить людей высшим сущностям – оккуриям, коих Глабадос считал наиболее близкими к себе. Фарам же предложил спасти человечество самим его представителям, и раздал двенадцати избранным аурациты – камни эсперов. Так появились первые Лукавии – Зодиакальные Храбрецы. Все двенадцать были храбрыми, честными и справедливыми людьми. Поначалу. Я так же входил в их число под знаком Козерога. Моргил Зелмар был Лукавием Близнецов, то бишь, знакомого тебе Залиры, а Лорант Беульв – Лукавием Тельца. – А Аджора Глабадосская была Лукавием Девы? – Не была, а был. Да, и тогда он не звался так. Лишь после того, как сбежал вместе с аурацитом Девы, и был заменен килдеанской жрицей Мюлленкамп. Далее Аджора рискнул раскрыть себя и взял он не прозвище Глабадосский, но фамилию Глабадос, распространяя новое учение и заявляя, что он есть родной сын самого Глабадоса. Что ж, учитывая его сверхъестественные возможности, в этом сложно усомниться. То было самое первое воплощение Аджоры, как твоим первым воплощением была Вирен. Аджора многих убедил в невиновности Глабадоса, и в том, что на самом деле все бедствия – это дело рук самого Фарама, дабы избавиться от опасного претендента на власть в лице самого первого и совершенного своего творения. Но, нашелся некто по имени Гермоник, один из якобы последователей Аджоры, кто положил конец этой ереси и жизни своего наставника, предав его и отдав в руки фаристов. Уверен, Аджора мог запросто уничтожить их всех, но предпочел мнимую смерть, спрятав свою душу в аураците, и вынашивая планы освобождения отца из плена. Все получилось, да немного иначе.