Ферия странно усмехнулась:
– Выходит, Фарам ничего не знал об истинном происхождении Аджоры и назначил его одним из Храбрецов, противостоящих Глабадосу? – Весьма странно, но, получается, что не знал. Да и никто не знал. Было известно лишь, что Аджора родился в семье ремесленников в вольном городе Бервении королевства Лесалии, и в два года остался сиротой. Родителей унесла свирепствовавшая в те времена эпидемия чумы. В том городе погибли практически все. Кроме Аджоры. Он даже не заразился. Его взяли к себе фаристские монахи, и со временем признали святым. Аджора исцелял страждущих, творил всяческие чудеса и нес веру отчаявшимся и заблудшим. Поэтому, не было ничего удивительного в том, что Фарам избрал его лидером Храбрецов в борьбе с отступником Глабадосом. – Похоже, Фарам был совершенно не в курсе дел своего сына. Например, что тот являлся смертной женщине и сделал ей ребенка. – Не думаю, что все обстояло именно так. Фарам, будучи намного могущественнее Глабадоса и всех оккурий вместе взятых, конечно же, знал бы. Судя по всему, Аджора вовсе и не был рожден в то время и в названном месте. А явился из неизвестной эпохи. Должно быть, когда Аджора появился на свет, Фарам уже покинул Ивалис. – Или Аджора и не с Ивлиса вовсе. – Как это, не с Ивалиса? – Коли вы узнали даже о Вирен, наверняка вам известно, что существует портал в другой мир, через Гранд Гримуар. По крайней мере, со слов Жана. Жан... вы ведь знаете... – Да будь трижды неладен этот твой Жан!!! Из-за него я… впрочем, не будем отвлекаться и вернемся к нашим Храбрецам. Так вот, главную партию во всей этой пьесе исполнила Мюлленкамп, на тот момент обладательница тринадцатого артефакта, аурацита Змееносца. До этого она десять лет возводила тюрьму мятежному полубогу. Позже, после событий Войны Львов, Мюлленкамп, будучи духом света, была приставлена Советом к Залире, дабы наблюдать за ним, но это уже другая история. Вернемся же к Храбрецам. Ценой невероятных усилий, а так же собственных жизней нам удалось с помощью объединенной магии Круга Зодиака лишить Глабадоса магической силы и физического тела, и заточить в построенной Мюлленкамп тюрьме, впоследствии, превратившемся в полноценный процветающий город. Леа Монд. На этом моменте установилась многозначительная пауза. Ферия ошеломленно уставилась на Иена. Тот в ответ лишь улыбался и перебрасывал с руки на руку новый огненный шар. В конце концов, дабы Иен вновь не решил метнуть в нее эту магию, девушка произнесла: – Я даже боюсь домысливать, что означает сказанное вами. – Правильно, тут есть чего бояться. Слушай же дальше. Из-за отданного Мюлленкамп аурацита Змееносца, не входящего в зодиакальный круг, что-то пошло не так, и сознание Глабадоса не удалось усыпить полностью. Его же силу поделил меж собой Совет Оккурий. У каждой оккурии теперь хранится тот или иной фрагмент магических способностей и умений Глабадоса. А за наш самоотверженный поступок мы все были награждены Советом бессмертием в новых, эфирных телах. Телах, мало чем отличающихся от физических, но сотканных из магии и тумана, и от них же зависящих. Позже мы научились отделять часть души и помещать ее в птицу, чтобы была нашими глазами и ушами в большом мире. Так появились первые высшие духи, впоследствии падшие и ставшие духами тьмы. Кроме Мюлленкамп и еще одного, Лоранта Беульва. Он, в отличие от всех нас, не возгордился и остался верен своим идеалам. Однако, его потомок Дайс, Лукавий следующего поколения, оказался негодяем под личиной благородства. Волком в овечьей шкуре. Впрочем, не мне его судить. – Вопрос, почему тогда Лигу Света возглавляет опальный Аджора, а не Лорант? Что вообще происходит? – Замечательный вопрос. Адресуй его Совету, ведь они теперь здесь за главных. Пока что. Теперь о Лукавиях. И если Лорант был лучшим, то самой мерзкой мразью из всех оказался граф Моргил. Хуже Дайса, да и всех прочих, включая твоего покорного слугу. Я ведь тоже, знаешь ли, достойный представитель лиги негодяев. И я не представляю, как такому как Моргил, Фарам доверил спасать человечество? Именно Моргил Зелмар выманил секрет убийства духов у Залиры, тогда еще без привязанной к нему жрицы, отыскал с помощью него же источник темных магических знаний, запретный Черный Гримуар, предназначенный, видимо, Аджоре, и развязал войну за господство над туманным Ивалисом, заранее зная, что остальные ее проиграют. – И остальные проиграли. – Да, черт возьми! Кто-то погиб окончательно, кто-то сумел догадаться спрятаться в аураците, и заснуть там в ожидании шанса возрождения. Так поступил и я. Но, затем, мой камень получил он. Дайсдарг Беульв. Я ощутил его силу, огромную мощь его собственного духа и понял, что если я попытаюсь овладеть его сознанием, Дайс сам проглотит меня, как кот мышь. При всем при этом он даже не был, как я, козерогом, а чертовым скорпионом. Откуда взялась такая сила в простом смертном да еще другого знака, я тогда понятия не имел. – Просто он уже тогда продал свою душу Тьме, принеся необходимую жертву. А я отдала Дайсу Черный Гримуар, украв его у Моргила, причем отдала вполне осознанно! – Думаю, ты поторопилась. – У меня не оставалось выбора. – И теперь он узнает. – Это знают уже практически все! – Кроме меня, конечно же! Хотя, я кое-что видел в твоем сознании. Ты решилась заключить союз с Кухульином? – Взяла того, кто пока был свободен, и на том спасибо. – Эсперы, значит? А счастье было так близко… – А что случилось с вами дальше? – Мне пришлось искать новое убежище. Я обрел его здесь, в Бужербе. И в то время тут располагались рудники, но в них добывали обычный уголь и олово, а не нефициты. Послав своего фамильяра в разведку, я выяснил, что мне больше ничто не угрожает, и что я волен отправиться, куда пожелаю. Но не тут то было. Вскоре ко мне явились оккурии. Они приказали мне оставаться на этом самом месте и даже не пытаться дернуться. Однако, находясь в неволе, я занялся изучением свойств здешних минералов, способных поглощать магическую энергию. И скормил маленький кусочек камня Розу. В итоге мой фамильяр сделался невидимым не только для смертных и духов света, но для духов тьмы, и самих оккурий. С тех пор мое существование оказалось подчинено единственной цели – отыскать кого-то из моих потомков, подходящего для вселения. Потребовались годы, чтобы этих самых потомков отыскать, ведь род Розенкранцев официально более не существовал. И века, чтобы определить идеальный сосуд. Но, чтобы меня, как и Роза до этого, не смогли вычислить, я… тихо! Вот дьявол, кажется, твой отец возвращается!
Ферия быстро достала из сумки лист бумаги с записями из Черного Гримуара, и протянула его Иену.
– Вот, держите! – Весьма тебе признателен, а теперь забудь меня, мой облик, мой голос и мое имя! Но помни, ни в чем не доверяй Властителю, не верь ни единому его слову. Сопротивляйся ему всеми способами! Пока он лишен физической оболочки, то способен лишь манипулировать, и не может причинить физического вреда, запомни это! – Торопливо произнес Иен, и мигом исчез, лишь слегка всколыхнув воздух. В ушах Ферии зашумело, будто при контузии, а в следующую секунду в пещеру неспешно вошел ее отец, судья-магистр Гис.
====== Глава 18. ======
Представший пред дочерью Гис теперь выглядел несколько иначе. Черты его лица стали четче и как будто моложе. В густых каштановых волосах так же поубавилось седины. Теперь отцу Ферии можно было действительно дать никак не больше сорока. – Прости дочка, что оставил тебя. Я был неподалеку, осматривал рудники. Мне довелось посетить их как раз незадолго до смерти. Так я свыкался со своим новым положением. Странно, у меня такое чувство, будто здесь кто-то только что был. – Понятия не имею. Сама я была без сознания. – Ну, а сейчас ты как, дочка? – Вроде дышу. Съесть бы апельсин. – Где ж я тебе его тут возьму? – А где мы сейчас находимся? – В рудниках Лусу. Бужерба.
При этих словах с Ферией случилась истерика. Она то хохотала, то рыдала. Немного успокоившись, девушка вымолвила:
– Добро пожаловать обратно на Ивалис, отец. – Ты что, не рада этому, дочь моя? – Почему же, очень рада! Но… вместе с тем чувствую себя, будто преступница. И… – Понимаю. Можешь не продолжать.
Гис провел холодными пальцами по шраму на левой стороне лица Ферии:
– Я знаю, как он умрет. От моей руки, не иначе. – Ты тоже успел покопаться в моих воспоминаниях, да, отец? – Прости, но я должен был лучше узнать тебя, свою родную дочь. – А спросить напрямую? – Ты бы наверняка не согласилась. Прости меня. – А за это, – Ферия показала рукой на свежий шрам, – ты не станешь извиняться? Скольких и кого именно ты убил, ответь мне!