Эрин вдруг почувствовала, будто жгутом ей сдавило горло. Она схватилась за свою цепочку с аурацитом, и сделала пару шагов назад. Блики в глазах Властителя погасли а губы сжались в тонкую прямую линию. Он стал выглядеть действительно уставшим и даже постаревшим.
– Милорд, вы сказали, что будете честны с нами. – А где здесь неправда, милая Персефона? – А если я попрошу показаться в своем истинном облике? Я как ваша будущая леди и мать вашего сына имею право знать! – Увы, у меня всего две руны. Я не могу вернуться к прежнему облику лишь с этим. – Создайте иллюзию себя. Такого, каким вы были изначально. Хотя бы в моем сознании. – Зачем?! Зачем это нужно, скажи на милость? Неужто тебе не терпится все испортить? Знаешь, Персефона, есть лишь одна причина, почему я допустил бегство оккурий. В глубине души я не хотел расставаться со своей человечностью. Раньше, вместе со всем своим могуществом и интеллектом я был буквально вселенски одинок. Меня все боялись, и пугали мной непослушных детей. Даже отец, хоть и испытывал ко мне определенную привязанность, но все равно стыдился такого сына. Я видел это в его глазах. Следующие его творения, оккурии, являлись промежуточным звеном между мной и людьми. А людей Фарам создал уже по своему образу и подобию. Они были третьими. И, да, я завидовал вам... им! Но в этом теле я стал лучше понимать человеческую природу, стал выносимым хотя бы для вас, своего ближайшего круга, знающих обо хоть что-то. Но предстань я даже перед вами, Пробужденными, в своем истинном облике… вы были бы в ужасе от меня. И… мне пришлось бы… убить всех вас. Печально, но факт. – Нет, милорд, вы ошибаетесь. Я бы не испугалась! – Ты думаешь? Может, виду не подала бы, но даже тебе стало бы жутко и противно. Пока что исключений не было. – Прежде чем делать выводы, покажитесь мне. Пошлите образ себя настоящего в мою голову, а потом уж говорите. – Нет, и не проси! Все верно. Я – проклятый Хаггат! – Упорствуете из-за моего земного восприятия? Повторюсь, я имею право знать все об отце своего будущего сына! – Да, Аджора твой сын. И Джошуа Бардорбы. По-твоему, я этого не понимаю? И, знаешь, я только рад этому. – Он не мой, если уж на то пошло, а сын Ферии Гис-Каро, если быть до конца откровенными. – Пусть так. Но вырастим и воспитаем его мы. Этим все сказано! – Милорд, мы сейчас говорим не об Аджоре. Давайте уже, покажитесь мне, ну что за ребяческие комплексы?!! Глабадос, я хочу понять тебя. И я смогу понять и принять тебя. Пусть даже только я одна. Даже если ты – как те создания из кошмаров Ферии, то я уже имела с ними дело. Мы едины, Глабадос, ты сам так сказал! Мне… я… я…
Эрин вновь сделала шаг к Властителю и протянула ему покрытую металлом руку. Но тут Глабадос резко изменился в лице зашипел.
====== Глава 42. ======
На миг Эрин будто потеряла сознание, но на самом деле очутилась в сознании своего господина. В первую очередь девушка скорее почувствовала это, чем увидела. Все здесь было буквально пропитано невиданной силой, от которой искрилось и полыхало пространство. Гипнотический, бредово-будоражащий кошмар, от которого, однако, совершенно не хочется просыпаться. Здесь в полной мере ощущалась гибельная притягательность темнейших пороков, роз, отравленных самой ядовитой коброй. Но Эрин не пала жертвой этой ядовитой силы, так как имела сильную прививку к ней за время общения с Властителем. Встав девушка внимательно огляделась. Ничего темного или порочного в открывшемся пейзаже не было. Скорее он был таинственным и величественно-сумрачным. Властитель и его Леди стояли на крыше темного замка, окруженной зубчатым парапетом, и с четырьмя сторожевыми башнями по углам. Башни, в свою очередь, были украшены горгульями, с телами чудовищ, но с приятными человеческими лицами, что пугало еще больше. Время находилось на стыке вечера и ночи, когда растекшееся закатной полосой, умирающее солнце готово было уступить молодой и сильной луне. Или же это была не луна? Энергия жизней, сияющая точно над самим замком. Эльсинором? Властитель вроде бы хотел назвать свою темную обитель именно так. За спиной Персефоны в перламутровом тумане виднелась цепь горных вершин Мосфоран, многие из которых скрывались в низких облаках. Сам замок стоял на крутом склоне, заросшем разнообразными хвойными породами. А ниже призрачными светлячками расплывались огни темного города, Нового Леа Монда? И в этом пейзаже Персефону обескураживало отнюдь не его откровенная готическая стилистика, как в кино, а пугающая реальность, вплоть до мельчайших подробностей: изменения света, шелест веток, мелкие трещины на каменных плитах…. Создавалось ощущение, что Властитель может воздвигнуть все это одной лишь силой мысли. – Ну? – послышался насмешливый голос Глабадоса, – нравится ли тебе то, что ты видишь, Персефона? – Да, очень красиво. Но… слегка пугает, как если бы я перенеслась в далекое прошлое или… другой мир.
Властитель рассмеялся:
– Ты и так в другом мире, малышка. Но главный вопрос в том – готова ли ты увидеть МЕНЯ?
Персефона секунду помедлила вдохнув полный грудью наркотический туман этого Нигде.
– Да, полностью готова. Вряд ли вы, милорд, хуже тех, кого я видела в подсознании (Ферии) предшественницы. – Может и хуже. Судить тебе. Но позволь спросить, так же ли ты будешь мне предана, когда узришь всю правду? – Да, милорд, мой господин, клянусь! – Что ж, твоя метка запомнила эту клятву. А теперь смотри… Очертания профессора-культиста начали расплываться, и вот он превратился в облако сверкающего тумана. А затем, в темную грозовою тучу, вознесясь над шпилями замка и накрыв сферу энергии. От странного и мощного давления, Персефона, едва дыша, опустилась на колени, но продолжала смотреть вверх. Облака свились в спирал вокруг темного и одновременно сияющего нечто, чем стал Властитель. Сейчас он не имел конкретной формы, но чем дольше Персефона смотрела, тем больше ей казалось, что ее психика может и не выдержать этого зрелища. В конце концов, она – не Ферия. Облако свилось клубком темных щупалец, и одно потянулось к Персефона в знак приветствия. Вот сейчас…. Персефона ответно протянула руку, но тут произошло нечто непредвиденное. С девушкой. Непроизвольно из ее пальцев вырвался странный светлый огонь с темной сердцевиной и ударил в туманную щупальцу. Господи, что она НАДЕЛАЛА?!!! Щупальца дернулась и все стремительно начало меняться. Уже не было средневекового замка с горгульями, окруженного лесом, не было
величественных гор, и города в туманной низине. Нет, лес был, и какие-то неясные строения вдалеке, но это, определенно был уже не Ивалис. Земной поселок среди чащи. А крыша, на которой сейчас стояла Эрин, была плоской и покрытой разнообразным лесным мусором и таявшим снегом. Вместо башен была простая кирпичная надстройка с дверью, и само здание не казалось таким уж высоким. Этажа три. Шел снег, скорее даже, валил хлопьями, но Эрин ничего не чувствовала, ведь это все было ненастоящее. Иллюзия. Зато испуганная четырнадцатилетняя девочка в персиковом пуховике, стоявшая напротив Персефоны, так не считала. Для нее это была реальность. Красно-рыжие волосы выбивались из-под капюшона кремового пуховика, а ярко-зеленые глаза, цвета весенней травы, глаза Эрин, были широко раскрыты, хотя губы продолжали улыбаться. Так ведь это и есть она, Эрин, двенадцать лет назад! Но когда, черт возьми, все это с ней не происходило?!!
Властитель тоже присутствовал здесь, несколько моложе на вид, и с немного другой прической. На властителе, точнее, на ЛБ, был серебристый плащ с поднятым воротом, и светло-серые брюки – вполне стандартный стиль для профессора. Левой рукой ЛБ крепко сжимал юной Эрин плечо, правая же его рука была заведена за спину девочки. И только после этого Эрин-Персефона заметила начерченный черной краской символ Глабадоса с замкнутой петлей, поверх которого не было ни снега ни мусора. Даже в реальном мире, или мысленной проекции такового, символ излучал тьму, пульсировал ею. Но чего-то не хватало. Когда, когда это было?!!! В следующую секунду ЛБ вынул руку из-за спины и в ней был... но, в то же время пронзительно-льдистые глаза Властителя встретились с ошеломленным взглядом Эрин-Персефоны. Эрин-подросток едва заметно дернулась в паучьей хватке ЛБ. Профессор оскалился: – У тебя нет права это видеть. Убирайся немедленно!!! – Но… но что все это…
Договорить Персефона не успела, оказавшись лежащей навзничь на холодной платформе бывшего Совета. Стоя рядом, Глабадос даже не попытался помочь девушке подняться. Вместо этого он холодно произнес: