«Если бы мы хотели сконструировать бомбу, то, вероятно, сосредоточились бы на разделении изотопов, а не на работе с тяжелой водой», — отвечал Вайцзеккер.
На этом Ган вышел из общей комнаты. Вайцзеккер продолжал: «Если бы мы начали работать достаточно рано, что-то могло получиться. Если им удалось создать бомбу к лету 1945-го, то мы при некотором везении могли бы справиться к зиме 1944–1945».
«В результате мы могли бы стереть с лица земли Лондон, но мир так бы и не завоевали, — говорил Виртц. — В итоге на нас просто сбросили бы такую же бомбу».
Вайцзеккер вернулся к более ранней теме: «Не думаю, что сейчас нам следует извиняться, — ведь успеха мы так и не достигли. Если бы мы вложили в работу столько же сил, сколько американцы — а ведь они хотели создать бомбу, — то у нас, вероятно, все равно бы ничего не получилось, так как они разбомбили бы наши заводы». Возможно, он подразумевал диверсию Союзников в Веморке, а также частые бомбардировки немецких заводов на исходе войны.
Позже в той же беседе Виртц развил Lesart Вайцзеккера. «Я думаю, что случай очень характерный, — отметил Виртц. — Немцы совершают открытие, но не используют его, зато используют американцы. Должен сказать, я не ожидал, что американцы на это решатся».
Расстроившись из-за критики Коршинга в адрес руководства проекта, из комнаты вышел Герлах. Он направился в спальню и, оказавшись в ней, тихо зарыдал — его всхлипывания записали жучки. Ган, Лауэ и Гартек пришли к Герлаху, чтобы его утешить. В своем отчете Риттнер отметил, что Герлах, когда-то надеявшийся, что их работа с ураном поможет «добиться мира», теперь напоминал генерала, потерпевшего поражение и не имевшего другого выхода, кроме как застрелиться.
Когда Гартек вошел в комнату, Герлах спросил его: «Скажите, Гартек, ведь жалко, что нашей цели достигли другие?»
«Меня это обрадовало», — ответил Гартек.
«Да, — продолжал Герлах, — но ради чего мы работали?»
«Чтобы построить [реактор], — отозвался Ган, — чтобы синтезировать элементы, рассчитать вес атомов, получить масс-спектрограф и радиоактивные элементы, происходящие от радия».
«Нам не удалось создать бомбу, но мы могли бы создать [реактор], — размышлял Гартек. — И я сожалею о том, что мы не смогли. Если бы вы присоединились к нам годом ранее, Герлах, то, я думаю, у нас бы получилось — пусть не с помощью тяжелой воды, а с применением низких температур. Но когда вы пришли, было уже поздно. Превосходство врага в воздухе было слишком велико, и мы ничего не могли поделать».
Lesart
Вряд ли кто-то из этих ученых спал в ночь после бомбардировки Хиросимы. Лауэ беспокоился за психическое состояние Гана. Других волновал Герлах. Все бодрствовали до самого утра — чтобы не допустить самоубийства Гана. В своем дневнике Багге написал о беседе с Лауэ в час ночи. «Когда я был молод, — сказал ему Лауэ, — я хотел заниматься физикой и видеть, как на моих глазах вершится история мира. Я занимался физикой и был свидетелем мировой истории. Теперь, в старости, я действительно могу это утверждать».
Аргумент Гейзенберга, что немецкие физики не пытались создать бомбу, так как не рассчитывали завершить работу до конца войны, для Вайцзеккера был слишком неоднозначным с моральной точки зрения. На следующий день он доработал свой Lesart: «В истории останется свидетельство о том, что американцы и англичане создали бомбу, — сказал он, — а немцы, работавшие при режиме Гитлера, сконструировали действующий [реактор][159]. Иными словами, мирная разработка уранового [реактора] была осуществлена именно в Германии, тогда так американцы и англичане создали смертельное оружие».
Итак, по версии Вайцзеккера, Союзники создали и применили «аморальное» оружие, а немецкие физики не хотели делать этого по моральным причинам, но могли бы сделать, если бы действительно хотели.
Теперь физики волновались, что пресса неправильно осветит их работы, и по предложению Риттнера согласились составить меморандум и внести в него все необходимые поправки. В этом меморандуме, датированном 8 августа, декларировалось, что «Урановое общество» никогда всерьез не рассматривало возможность создания бомбы.
В начале войны была сформирована исследовательская группа, перед которой поставили задачу изучить практическую применимость [ядерной] энергии. К концу 1941 года завершился предварительный этап работ, показавший, что ядерную энергию можно использовать для получения тепла и, следовательно, для управления механизмами. С другой стороны, в обозримом будущем создать бомбу не представлялось возможным, располагая теми техническими мощностями, которые имелись в Германии. Поэтому последующие работы были направлены в основном на решение проблем, связанных с [реактором], а для таких исследований требовался не только уран, но и тяжелая вода.
159
Разумеется, это не соответствовало действительности. Немецкие физики тогда еще не знали, что Союзники создали рабочий реактор уже в декабре 1942 года.