Лэмферу все стало ясно. Фукс был основным подозреваемым. Он завел дело, начал расследование и 22 сентября написал письмо в адрес британской разведки.
Квантовый переход[202]
Утром 23 сентября 1949 года Трумэн публично объявил, что «имеются доказательства того, что несколько недель назад в СССР произошел ядерный взрыв». У Америки в арсенале могло быть больше 100 атомных бомб, но уже не было монополии на эту технологию.
Оппенгеймер и другие члены Комитета советников при Комиссии по атомной энергии, собравшиеся в тот же день, были потрясены новостью. Некоторые, например Раби, считали, что это означает скорое начало ядерной войны. Оппенгеймер был более оптимистичен. Он посоветовал Теллеру «сохранять спокойствие».
Начались разговоры, как СССР удалось сконструировать бомбу так быстро, на несколько лет раньше, чем ожидали американцы. Для Комиссии по атомной энергии и администрации Трумэна советская атомная бомба стала политической и военной реальностью, требующей политической и военной реакции. Разумеется, всеобщее внимание оказалось приковано к бомбе «Супер».
Леви Стросс не сомневался, что теперь следует приложить все возможные усилия, чтобы ускорить разработку супер-бомбы:
Мне представляется, что пришло время сделать в наших планах квантовый переход (позаимствуем эту метафору у наших ученых друзей), то есть сейчас мы должны приложить максимум усилий, чтобы продвинуться с разработкой бомбы «Супер». Под интенсивными усилиями я понимаю интеллектуальные и материальные вложения, сравнимые с теми, что привели к созданию первой атомной бомбы. Именно так можно остаться на лидирующих позициях.
Пришло время сообщить об этом президенту. Трумэн еще не знал, бомба «Супер» возможна.
Так называемая водородная, или супербомба
Теллер уехал из Лос-Аламоса в 1946 году. После этого ему пришлось с растущим возмущением наблюдать, как коммунистическая партия брала под контроль его родную Веянию. На выборах в мае 1949 года Венгерская рабочая партия, сформированная в 1947 году слиянием Коммунистической партии и Социал-демократической партии, осталась без оппозиции. Вскоре была провозглашена Венгерская Народная Республика и начался период репрессивного сталинистского правления, когда во главе страны стоял авторитарный лидер Матьяш Ракоши. Начались чистки в советском стиле и показательные суды. Теллер убедился в том, что должен вернуться в Лос-Аламос. В июле он возобновил работу над бомбой «Супер».
21 июля в письме Конэнту Оппенгеймер отметил, что «Супер» «не особенно отличается от того, о чем мы говорили более семи лет назад: это оружие неизвестной конструкции, стоимости, продуктивности и военной ценности». На данном этапе позиция Оппенгеймера относительно моральности бомбы «Супер» была двойственной: «Мы всегда знали, что ее следует сделать, — писал он в своем письме, — и она будет сделана… Но то, что мы считаем ее средством для спасения страны и мира, кажется мне очень опасным».
На следующем собрании Комитета советников при Комиссии по атомной энергии 29 октября мнение Оппенгеймера об этой проблеме все еще было неокончательным, но Конэнт — из моральных соображений — категорически отказывался от разработки термоядерной бомбы. Хотя аргументы каждого из членов Комитета отличались, итоговое решение было общим и определенным: у Америки есть дела поважнее, чем развертывание крупномасштабной программы по созданию термоядерной бомбы. Оппенгеймер, руководитель Комиссии, согласился с мнением большинства.
Это решение подробно изложили в отчете от 30 октября. Обобщив технологические проблемы, ученые добавили к документу также «приложение большинства» (поскольку его подписали большинство членов комиссии, в том числе Конэнт и Оппенгеймер), в котором приводились возражения морального характера:
Если супербомба практически реализуема, для нее не будет границ разрушительной силы, которую она может в себе заключать. Поэтому супербомба может стать оружием для геноцида… Мы считаем, что супербомба никогда не должна быть создана. Для всего человеческого рода будет гораздо лучше обойтись без демонстрации такого оружия при условии, что доминирующие в мире настроения не изменятся…
В нашем решении не продолжать разработку супербомбы мы видим уникальную возможность на личном примере показать, что у тотальной войны должны быть хоть какие-то ограничения, следовательно, мы в силах уменьшить страх и поддержать надежды всего человечества.
202
На англ.