Перед ним была поставлена задача спасти от рук фашистов важное машинное оборудование, запасы промышленных алмазов стоимостью в миллионы долларов, находившуюся во Франции тяжелую воду, а также вывезти из страны около пятидесяти французских ученых. Конечно, банкиры не горели желанием доставать алмазы из своих надежных хранилищ и отдавать их человеку, у которого с собой было только рекомендательное письмо, написанное министром вооружений Франции. Но Говард небрежным жестом распахивал свой пиджак… При виде Оскара и Женевьевы — двух автоматических пистолетов 45 калибра, каждый из которых прямо-таки стремился выпрыгнуть из наплечной кобуры в руку хозяина, — у банкиров пропадало желание настаивать на своем и они безропотно передавали алмазы в надежные руки своего посетителя.
Настолько творческий подход к выполнению своей миссии принес Говарду кличку Дикий Джек, и Хальбан с Коварски довольно быстро поняли, за что именно ее дали. В порту царил настоящий хаос. Повсюду рвались бомбы. Сотни тысяч беженцев сплошной массой подкатывали к докам в поисках верного и безопасного пути. Говард, небритый, весь в татуировках, просто взял и напоил команду британского угольщика Broompark, чтобы они не сумели увести свой корабль из порта до того, как он закончит свою миссию. Судно вышло из доков 19 июня, увозя Хальбана и Коварски вместе с семьями и грузом тяжелой воды. Пока они приближались к устью Жиронды, плывший рядом с ними корабль подорвался на мине и затонул. Позже Жолио-Кюри убедит немцев, что именно на нем и находилась тяжелая вода.
На борту Broompark было 25 женщин, считая личного секретаря Говарда — Айлин Марден. Когда некоторые из них начали жаловаться на морскую болезнь, Дикий Джек предложил им лучшее на его взгляд лекарство — шампанское. Коварски почти сразу обрел абсолютную веру во всемогущество Говарда: «Он просто заразил нас своей веселостью, и все путешествие прошло как школьная экскурсия»[41].
Жолио-Кюри с женой решили вернуться в Париж. Причины, заставившие их так поступить, не совсем понятны. Возможно, Ирен попросту отказалась покидать французскую землю. Вполне вероятно также, что на решение супругов повлияла обеспокоенность Фредерика дальнейшей судьбой французской науки и его неуверенность в своем академическом будущем на территории Англии.
Broompark вошел в доки Фалмута[42]21 июня 1940 года. Говард передал французские алмазы Гарольду Макмиллану, в то время занимавшему должность заместителя министра снабжения. Французских физиков и драгоценный груз, который они привезли с собой, доставили в Лондон. Там тяжелую воду временно поместили на хранение в тюрьму Вормвуд-Скрабз, а затем поручили за ней присматривать библиотекарю Виндзорского замка. Хальбана с Коварски включили в быстро растущую команду физиков Комитета М.О.Д. Теперь они работали в Кавендишской лаборатории Кембриджа и в составе недавно образованной исследовательской группы занимались постройкой реактора на тяжелой воде и уране[43].
«Фриш с хвостом»
Предоставленную Фришем и Пайерлсом информацию наконец-то оценили должным образом, и теперь физиков, бежавших с континента, все-таки допустили к участию в ядерной программе. Хотя в Комитет М.О.Д. доступ им по-прежнему был закрыт, физикам разрешили создать вспомогательную техническую группу. Фриш был вполне доволен открывавшимися перспективами: «Наш доклад положил начало всему этому делу, кроме того, предварительно мы уже обдумали множество возможных проблем, связанных с будущим проектом».
Один из наиболее важных на тот момент вопросов касался выделения урана-235. Уже стало ясно, что лабораторные мощности в Бирмингеме не позволяют одновременно работать над радарной техникой и проводить исследования, связанные с созданием атомной бомбы. Фриш съездил в Ливерпуль, где встретился с Чедвиком, не занятым в тот момент военными разработками, и обсудил с ним будущее проекта. Вернувшись, он обратился к Олифанту, разъяснив тому ситуацию. По мнению Фриша, в Бирмингеме следовало продолжать только исследования, связанные с радаром, поскольку для ядерщиков предпочтительнее была лаборатория в Ливерпуле: там находился свой циклотрон, и к тому же Чедвик обещал Отто помочь устроиться на новом месте, хотя Фришу как гражданину враждебного государства строжайше запретили появляться в этом портовом городе. Олифант ничего не имел против, и в июле 1940 года Фриш переехал в Ливерпуль.
41
Говарду нередко приходилось обезвреживать неразорвавшиеся бомбы. Он работал в команде со своим водителем Фредом Хардзом, коренным лондонцем из низов, и со своим личным секретарем — Айлин Марден. Она фиксировала замечания, которые Говард делал, пока изучал находящийся перед ним взрывоопасный предмет. Их называли «Святой Троицей». Печально, что все трое погибли 12 мая 1941 года при взрыве бомбы. Говард был посмертно награжден Крестом Георга* за «беззаветную храбрость». Гарольд Макмиллан впоследствии напишет: «Мне больше не приходилось встречать людей, в которых так замечательно сочетались отвага, широчайшие профессиональные знания и неуловимый шарм».
*
43
В 1949 году о путешествии французских физиков был снят художественный фильм «Битва за тяжелую воду» (La Bataille de L’Eau Lourde). Физики, участвовавшие в тех событиях, сыграли в фильме самих себя.