Ган сообщил Паулю Розбауду о результатах самых последних экспериментов 22 декабря 1938 года, и тот поспешил опубликовать их. 6 января 1939 года в новом выпуске Die Naturwissenschaften вышла статья Отто Гана и Фрица Штрассмана об экспериментах по бомбардировке нейтронами ядра атома урана. Фактически в состав группы, работавшей над данными исследованиями, входила еще и Мейтнер: она продолжала сотрудничать с немецкими коллегами и после вынужденного переезда в Швецию. Но назвать ее имя в числе участников успешного проекта было бы для Гана крайне необдуманным шагом, принимая во внимание ситуацию в стране. В свою очередь, Лиза умалчивала о своей с племянником интерпретации результатов, полученных Ганом и Штрассманом.
Статья Фриша и Мейтнер о делении ядра урана появилась 11 февраля в британском научном журнале Nature. Неделю спустя, 18 февраля, там же была опубликована новая статья Фриша, в которой он сообщил о результатах простого эксперимента, проведенного им для подтверждения деления ядра. Бор также написал краткую статью об этом открытии, подтвердив авторство Лизы Мейтнер и ее племенника. Его публикация вышла в Nature 25 февраля.
К этому времени за океаном уже полным ходом проводились эксперименты, повторявшие эксперименты европейских ученых и подтверждавшие их. Американцы уже давно обо всем знали: сначала секрет выдал несдержанный Розенфельд, а затем на конференции в университете Джорджа Вашингтона Бор был вынужден официально подтвердить эту информацию.
Двадцатисемилетний физик Луис Альварес, житель Западного побережья Соединенных Штатов, узнал об экспериментах по расщеплению ядра из незаметной статейки в San Francisco Chronicle. Он мгновенно вскочил из парикмахерского кресла, в котором сидел, читая газету, и, недостриженный, сломя голову бросился в Беркли. Там, в радиационной лаборатории[9], должны узнать обо всем как можно скорее! Первым Луис встретил своего аспиранта Филиппа Абельсона, которому до самостоятельного открытия деления ядра оставалась всего неделя. Тот поспешно подтвердил все результаты.
Альварес сообщил новость еще одному молодому преподавателю Беркли, которого многие считали вундеркиндом Западного побережья в теоретической физике. Этот молодой профессор «тут же заявил, что подобная реакция невозможна, и представил всем, находящимся в комнате, математическое обоснование того, что кто-то, по всей видимости, сделал ошибку». Однако в считанные минуты его удалось переубедить с помощью экспериментального доказательства. И уже всего через несколько дней на доске в его кабинете появились первые наброски атомной бомбы. Звали этого молодого человека Роберт Оппенгеймер.
Деление ядра атома было теперь уже не просто признанным научным фактом. Оно уже практически получило статус новой научной дисциплины.
Уран-235
К марту 1939 года группы ученых, работавших во Франции и в Америке, доказали, что для самоподдерживающейся цепной реакции достаточно выделения в среднем двухчетырех свободных нейтронов при каждом делении уранового ядра. Растущие было опасения о возможности создания атомной[10]бомбы, однако, быстро развеялись.
Бор решил не терять времени. Физика деления, как и любое другое новое направление в науке, несомненно, предоставляла неохватное поле для деятельности. И, поскольку в Принстоне работать можно было с не меньшим успехом, чем в Копенгагене, Бор обратился к Уилеру с предложением сотрудничества. Они занялись дальнейшей разработкой теории деления ядер, опираясь на новые экспериментальные данные. Эксперименты они проводили с аппаратом, собранным на скорую руку тут же, в Принстоне, на чердаке Палмеровской лаборатории. Полученные результаты были поначалу весьма озадачивающими.
Упомянутый выше аппарат нужен был, чтобы изучить изменения в интенсивности деления ядра урана под воздействием нейтронов, несущих каждый раз различные объемы энергии[11]. Было установлено, что чем больше эта энергия, тем интенсивнее происходит деление, а с ее уменьшением интенсивность деления, соответственно, также снижается. Такие данные были вполне ожидаемы. Однако вскоре выяснилось, что при достаточном уменьшении энергии нейтронов интенсивность деления ядра снова возрастает.
Плачек, который ранее заставил работавшего в Копенгагене Фриша искать достоверное подтверждение ядерного расщепления, весьма неожиданно оказался в Принстоне. «Что это еще за чертовщина: почему отклик одинаковый и на быстрое и на медленное воздействие?!» — возмущался он, сидя за завтраком вместе с Розенфельдом и Бором.
9
Радиационная лаборатория была создана Э. Лоуренсом в г. Беркли на территории Калифорнийского университета специально для изучения физики высоких энергий с использованием циклотрона.
10
Строго говоря, нам следовало бы всегда употреблять словосочетание «ядерная бомба» — ведь расщепляется непосредственно ядро атома урана, и не зря реакторы чаще всего называют именно ядерными. Но все же в этой книге я (признаться, не без удовольствия) буду в основном использовать общепринятый вариант и называть бомбу атомной.
11
В обычной практике первоочередной интерес для физиков представляет измерение некоей величины, называемой поперечным эффективным сечением реакции и измеряемой в квадратных сантиметрах. Условно данное понятие обозначает величину гипотетического «окна», в котором может произойти реакция. Чем больше это окно, тем выше вероятность реакции, а также ее скорость. Эта упрощенная картина станет более запутанной, когда мы дойдем до волновой природы субатомных частиц. Поэтому во избежание сложностей в изложении я сведу описание данного вопроса просто к скорости протекания ядерной реакции.