— Последняя запись два дня назад сделана, — ошарашенно пробормотал капитан, оглядываясь вокруг. — Вы кто? Как сюда попали? Документы!
— Паспорт не взял с собой, — пожал я плечами. — Да и зачем? Послушайте, у нас очень мало времени. Нам нужен главный, который может сказать, что случилось до замирания.
— Голова кружится… — вытирая выступивший пот, сказал капитан, — Нападение, что ли?
— Собственно, это мы и хотим понять, — теряя терпение, ответил я, — нам…
— Никто не отвечает, — перебил меня офицер, — причем связь есть. Непонятно ничего… Стойте тут, сейчас проверю.
И убежал, только гул шагов эхом разносился по безмолвным коридорам.
— Ничего не получится, — сокрушался Алексей. — Бюрократия. Надо было самим искать их главного.
Но капитан вернулся довольно быстро, только бледнее прежнего.
— Все как окаменели, — сказал офицер, — и доложить некому.
— Послушайте, мы сможем привести в чувство вашего главного, — обратился я к растерянному капитану. — Ну а дальше уже как он скажет.
— Ладно, идем, — сдался капитан.
Дежурный генерал оказался относительно молодым и подтянутым мужчиной с уже проступившей сединой. Он пристально смотрел на меня, выслушивая короткий пересказ событий за прошедшие дни. Потом генерал попытался соединиться с кем-то, что-то набирая на клавиатуре. В центре управления, куда он нас привел, работал большой экран, на котором была схема двух полушарий земли и какие-то символы.
— В целом, картина совпадает с тем, что вы рассказали, — мрачно кивнул генерал, — нигде никого нет. Линия связи с правительством работает, но никто не подходит. Экстренная линия связи со штабом НАТО тоже работает, а в ответ тишина. В небе ни одного самолета, ни у нас, ни у них.
— У вас и с ними связь есть? — удивился я. — Хотя, действительно, мало ли что…
— Ну и какая у вас гипотеза всему происходящему? — спросил меня генерал.
— Кто-то каким-то образом включил нечто, что выключило у всех часть мозга… — начал я. — Специально или несознательно, уж не знаю.
— Ни у нас, ни у наших потенциальных врагов нет такой технологии, — рассуждал генерал, открывая бутылку воды. — Нет никакого психотропного оружия. Если не брать телевизор в расчет.
— Тогда пришельцы, — сказал я.
— Только не говорите про инопланетное вторжение, — поморщился генерал, перебив меня. — Мы бы зафиксировали хоть что-нибудь.
— Не случалось что-то перед самым замиранием? Что-нибудь странное или необычное? Не только у нас, но и за границей, — спросил я. — Какие-нибудь явления, или запуск каких-то устройств… Вы же тут всю информацию собираете.
— Секунду, сейчас просмотрю сводку… — полез генерал в настольный комп, — учения станции дальнего обнаружения на Камчатке, запуск разведывательного спутника в Китае… Срабатывание сейсмодатчиков на Памире…
— … всё не то, — перебил я генерала, — что-то другое.
— Вот, вывод на орбиту научного спутника, — перечислял генерал, — международный проект. Правда, замирание, если и случилось, то не сразу после этого, часа через три.
— А что этот спутник делать должен? — спросил я.
— Вот тут информационная сводка есть детальная, — пояснил генерал, — на спутнике стоит какой-то экспериментальный прибор для передачи сигнала быстрее света.
— Что-то не понял. Быстрее света? — переспросил я.
— Так написано, — пожал плечами генерал, — создают вакуум Казимира, и в нем можно превысить скорость света. Эффект Шарнхорста, как написано в сводке. Не тянет на нечто, способное вырубить все человечество.
— Послушайте, генерал, я конечно не физик, но мне кажется, от этой штуки все беды и начались, — уверенно сказал я, — она ведь и сейчас там работает на орбите.
— И какие предложения? — нахмурился генерал. — Выключить спутник я не могу.
— Тогда сбейте его, и проверим, прав ли я, — просто сказал я.
— Вы представляете, что говорите? — повысил голос генерал. — Уничтожить спутники чужой страны! Это же акт агрессии!
— Генерал, еще пару дней, и никаких стран не будет, — я устало вздохнул.
— Проблема в том, что при этом уничтожатся и другие, — признал генерал, — в наших спутниках есть система самоуничтожения, и если я дам сигнал, то на орбите будет рой скоростного мусора, сметающий все на своем пути.
— Если я не прав… Некому будет нас наказать, — заметил я. — А если прав, тогда, может, стоить рискнуть ради всего человечества?
— Да, захватывающая история, — сказала психолог, помолчав минутку.