— Премного благодарен, — отвечал Леонардо, и оба рассмеялись, зная, что Леонардо все равно отправится за город, отпустит его Верроккьо или нет. — Ну, так какие же у тебя новости? — напомнил Леонардо.
— Сегодня утром Великолепный посетил нашу мастерскую, — сказал Андреа.
— Он был здесь и ты не позвал меня? — сердито спросил Леонардо.
— Я было послал за тобой Тисту, но Лоренцо велел ему не тревожить тебя, если ты пишешь его маленькую Мадонну.
Леонардо застонал.
— Что бы ни заявлял Лоренцо, от этого ему не уйти, — продолжал Андреа. — Он покупает виллу Кастелло, и ему нужно обставлять ее. А потому он, и Анджело Полициано, и еще один чудной парень по имени Пико делла Мирандола пронеслись по этой бедной мастерской как саранча, заказывая все, что только можно себе представить: фонтаны, вилки, кубки, гобелены, садовые скамьи и сундуки. Когда обо всем было переговорено, порешили, что сундуками займется Пьетро Перуджино, а наш милый Сандро напишет большую картину. Кое-что сделает Филиппо Липпи. Но работы более чем достаточно, и большая ее часть — наша.
— Твоя, — поправил Леонардо, раздосадованный тем, что Лоренцо ничего не заказал лично ему.
— Ради бога, Леонардо, не гляди так мрачно, — сказал Андреа. — Великолепный не забыл про тебя. У меня, кстати, прекрасная новость, но сперва, должен признаться, мне хотелось немного подразнить тебя. Так что извини.
— Ладно. И что же это за новость? — с возросшим интересом спросил Леонардо.
— Лоренцо спрашивал, не соглашусь ли я отпустить тебя. — Андреа сделал драматическую паузу. — Он хочет, чтобы ты жил и работал в садах Медичи; особо его волнует восстановление античной статуи сатира Марсия. Тебе в общем-то придется создавать ее заново из старого камня.
— Да ведь это же ты работал над…
— У меня и так работы по горло, — сказал Андреа. — Но ты — мой прекрасный бывший ученик и будущий представитель у Первого Гражданина, — ты станешь частью двора Медичи. Станешь членом его семейства — как Сандро.
— А как же я? — вмешался Никколо. — Я пойду с тобой, Леонардо, или останусь с мастером Андреа?
— А чего хочешь ты? — спросил Андреа.
Глядя вниз, на поднос с едой, Никколо ответил:
— Думаю, мне будет лучше пойти с мастером Леонардо; к тому же этого хотел бы маэстро Тосканелли.
— Значит, решено, — польщенно сказал Леонардо.
— Ты хочешь сказать, что предпочитаешь общество Леонардо нашему? — спросил Андреа.
Никколо не подымал глаз, он смотрел на стол с таким упорством, словно хотел взглядом процарапать столешницу.
— Да ладно, ладно, — со смехом сказал Андреа. — Мы разрешаем тебе поднять голову от тарелки.
— А Сандро был с Лоренцо? — спросил Леонардо, чувствуя себя виноватым: он не разговаривал с другом с тех пор, как ушел с вечеринки Нери вместе с Симонеттой и Никколо.
— Нет, — вздохнул Андреа. — Лоренцо сказал мне, что заезжал к нему домой, но влюбленный болван отказался покинуть постель. Снова убивается по Симонетте. Быть может, ты сумеешь подбодрить его добрыми вестями.
— Постараюсь.
— Как ты себя чувствуешь?
— Прекрасно.
Леонардо солгал, потому что Андреа интересовался его чувствами к Джиневре.
— Попробую поверить. — С этими словами Андреа подал Леонардо письмо. — Его принес сегодня поутру слуга Николини. Не секрет, о чем оно?
— Николини желает, чтобы я начал писать портрет Джиневры, — проговорил Леонардо. — Он примет меня на следующей неделе.
Он чувствовал, как его затопляет гнев и одновременно — теплая волна предвкушения. По крайней мере, он будет видеть свою любимую Джиневру; однако предложение должно было исходить от отца Джиневры, а не от Николини. Воистину Николини отнял у де Бенчи все: имя, честь, имущество пошли в приданое Джиневре. Какой бы кучи флоринов ни стоила старику Джиневра, она стала прекрасным приобретением. Но надежда еще есть, сказал себе Леонардо, спасибо Симонетте: ее уловки уже подталкивают Лоренцо и Джулиано к действию. Наверняка скоро можно будет что-то сделать. В конце концов, союз Николини с семейством Пацци не делает его милее для Медичи. Николини может быть сколь угодно опытен в делах денежных и политических, но в делах любви его, возможно, удастся превзойти.
Андреа кивнул и сказал:
— Необходимо, чтобы ты был здесь ближе к вечеру: Лоренцо хочет привезти Симонетту — взглянуть, как подвигается маленькая Мадонна. Не уезжай далеко, не то опоздаешь.
Он опять взглянул на картину, словно завороженный шафрановой лессировкой, которая придавала Мадонне, похожей на юную Симонетту, сияющий золотистый блеск.