Некоторые огоньки двигались. Нахмурившись, Кельсер подошел к одному такому и только тогда понял, что многие огоньки — это люди. От каждого человеческого силуэта исходило яркое белое сияние.
«Металл и души — это одно и то же, — заметил он. — Кто бы мог подумать?»
Пообвыкшись, он понял, что происходит в мире живых. Тысячи огоньков уплывали прочь — толпа бежала с площади. Высокая фигура, источающая мощное сияние, шагала в противоположном направлении — Вседержитель.
Кельсер последовал было за ним, но споткнулся обо что-то. Пронзенный копьем туманный силуэт — его собственный труп.
Прикосновение к телу напомнило о хорошем: знакомые ароматы юности, голос матери, душевный момент, когда они с Мэйр беззаботно лежали на склоне холма, наблюдая за пеплопадом.
Воспоминания померкли и словно подернулись инеем. К нему бросился кто-то из убегающей толпы: все светились, и было трудно выделять отдельные огоньки. Сперва Кельсер подумал, что человек заметил его дух. Но нет, тот подбежал к трупу и упал на колени.
Теперь Кельсер смог разобрать черты лица, сотканные из тумана и сияющие изнутри.
— Ах, дитя, мне жаль.
Он обхватил ладонями лицо рыдающей Вин и обнаружил, что способен ее осязать. Кожа девушки под его бесплотными пальцами была твердой. Похоже, она не чувствовала его прикосновение, но он уловил ее образ со слезами на щеках.
Их последние слова вышли жестокими. Может, и хорошо, что они с Мэйр не завели детей.
Из бегущей толпы отделилась еще одна сияющая фигура и, приблизившись, схватила Вин за руку. Хэм? Судя по очертаниям, он. Кельсер поднялся и проводил их взглядом. Им придется поучаствовать в запущенном им плане. Возможно, они его за это возненавидят.
— Ты позволил ему убить себя.
Повернувшись, Кельсер с удивлением обнаружил, что рядом с ним кто-то стоит — не силуэт из тумана, а странно одетый мужчина. Накидка из тонкой шерсти доходила ему почти до пят, под ней виднелись рубашка на шнуровке и что-то наподобие конической юбки, у пояса на петле висел нож с костяной рукояткой.
Невысокий, черноволосый и носатый, этот мужчина выглядел нормально, как и сам Кельсер, в отличие от других людей, сотканных из света. Если Кельсер мертв, выходит, незнакомец тоже призрак?
— Ты кто такой? — требовательно спросил Кельсер.
— О, думаю, ты и сам знаешь.
Кельсер встретился с мужчиной взглядом и увидел вечность — холодную, безмятежную вечность камней, перед которыми сменяют друг друга поколения, или вечность безучастных глубин, куда никогда не проникает свет и дни незаметно проходят один за другим.
— Проклятье. Так Бог и впрямь существует?
— Да.
Кельсер ему врезал.
Это был отличный прямой удар. Другую руку он вскинул, чтобы отразить контратаку. Докс бы гордился.
Бог не увернулся. Кулак Кельсера с приятным хрустом угодил ему прямо в лицо. Удар сбил Бога с ног, но, когда он поднял голову, в его взгляде читалось скорее удивление, чем боль.
Кельсер шагнул вперед.
— Да что с тобой? Ты существуешь и позволяешь твориться такому?
Он махнул рукой в сторону площади, где, к его ужасу, гасли огоньки. Инквизиторы набросились на толпу.
— Я делаю все, что в моих силах. — Поверженная фигура на мгновение исказилась, местами расплылась, словно туман стремился покинуть ее контуры. — Я делаю… делаю все, что в моих силах. Видишь ли, все идет своим чередом. Я…
Бог распался на части, а затем принял прежнюю форму. Кельсер, выпучив глаза, отшатнулся.
Вокруг совершали переход другие души. Тела переставали сиять, и души, будто вырванные из тел, спотыкаясь и падая, появлялись в этом мире тумана. Как только переход завершался, они обретали цвет. Возле каждой возникал Бог, и вскоре больше десятка его копий беседовали с умершими.
Та копия, что встретила Кельсера, поднялась на ноги, потирая челюсть.
— Раньше так никто не поступал.
— Что, правда?
— Да. Обычно души слишком сбиты с толку. Впрочем, некоторые пытаются убежать.
Бог посмотрел на Кельсера.
Кельсер сжал кулаки. Бог отступил и, как ни странно, потянулся к ножу на поясе.
Что ж, Кельсер не собирался снова на него нападать. Но в словах Бога сквозил вызов. Убежит ли Кельсер? Разумеется, нет. Куда ему бежать?
Неподалеку вывалилась в посмертие и почти сразу растаяла несчастная женщина-скаа. Ее фигура растянулась и превратилась в белый туман, который устремился к далекой темной точке. По крайней мере, так это выглядело, хотя эта точка находилась… словно за пределами окружающей реальности, и куда бы ни перемещался Кельсер, он не мог к ней приблизиться.