В связи с этим я, описывая историю формирования личности моей героини, постаралась воспроизвести не исключительную, а напротив, типичную для ее времени и социального слоя биографию и наградила ее любящими отцом и матерью, а также двумя братьями. Я решила также, что ее семья строго придерживалась традиций и религиозных установлений. Но для того чтобы проиллюстрировать напряженность, действительно присущую духовной жизни тогдашнего иудейского сообщества, описала одного из братьев как религиозного фундаменталиста, а другого — как человека, в значительной степени ассимилированного греческим и римским окружением.
На страницах романа Мария предстает замужней женщиной и матерью по двум причинам. Во-первых, потому, что это обычное житейское положение, а во-вторых, таким образом она, дабы последовать за Иисусом и стать его ученицей, покидает семью, то есть приносит своего рода жертву.
Хотя в источниках отсутствуют какие-либо упоминания о ее роли в становлении ранней христианской церкви, я сочла весьма вероятным, что она выполняла такую же миссию, как и другие ученики Иисуса. Согласно описаниям, земной путь Марии завершился в Малой Азии, в Эфесе, где она встретила мученическую кончину. Ее гробница, находившаяся рядом с пещерой Семи отроков Эфесских, стала объектом паломничества, а 22 июля 510 г. н. э. именно в Эфесе был впервые отмечен ее церковный праздник.
Я же сделала ее ровесницей века, родившейся примерно в 1-м и скончавшейся около 90 г. н. э. Таким образом получается, что она последовала за Иисусом в двадцать семь лет, стала свидетельницей его распятия около тридцати, а в среднем и пожилом возрасте сделалась одним из «столпов церкви». Очевидно, что по мере распространения учения Иисуса оставшиеся в живых его последователи и свидетели его деяний становились выдающимися духовными авторитетами, способными поделиться с людьми подлинными, бесценными воспоминаниями.
Что касается демонов или духов, то, согласно проведенным мною исследованиям, люди часто становились одержимыми в результате попадания в дом, зачастую по неведению, какого-либо предмета или имущества, связанного с демонической активностью. Разумеется, существовал в ту пору и экзорсизм, хотя и не имевший столь детально разработанного ритуала, как в средневековом католицизме. Молитва и пост, следовавшие за повелением демону «Изыди!», были обычной практикой. Иные проявления одержимости — нечистые мысли, а также расчесы и рубцы, порой складывающиеся на коже жертвы в буквы и даже слова, — наблюдаются в аналогичных случаях и сегодня.
Следует подчеркнуть, что в те времена, в отличие от нынешней тенденции смешивать одно с другим, одержимость рассматривалась как нечто принципиально отличное от безумия или психического заболевания.
Эпизод, касающийся детства Иисуса и его семьи, я позволила себе включить в повествование, чтобы показать, что он всегда обладал исключительной прозорливостью и выразительной речью.
Я отослала Марию в пустыню как раз потому, что в то время это считалось наилучшим средством борьбы с демонами. Кроме того, о пребывании Магдалины в пустыне говорят некоторые позднейшие легенды.
Относительно романтических чувств между Иисусом и Марией, Марией и Иудой. Я считаю, что Иисус являлся исключительно привлекательной личностью, и было бы странно, если б ни у кого из его последователей не возникли к нему чувства более интимные, нежели почитание и поклонение. Такого рода чувства нередко возникают между учителем и ученицей, воспитателем и воспитанницей, наставником и наставляемой, и было бы удивительным, не проявись они в тесной группе единомышленников обоего пола, находившихся во цвете лет. По моему убеждению, подобное предположение являлось бы по меньшей мере наивным.
Сцена, в которой Мария и Иоанна шпионят за Иудой во дворце Антипы, разумеется, вымышленная. Но опять же, поскольку супруг Иоанны принадлежал ко двору Антипы, ничего невозможно в этом нет. И вообще, было бы странно, если б у последователей Иисуса не возникло желания узнать, что затевают власти в отношении их учителя.
Из Посланий св. Павла нам известно, что некоторые церкви ожидали второго пришествия Иисуса в самом скором времени, и их последователи в ожидании этого события выпадали из обычной жизни. Следовательно, община в Изрееле, описанная мною, чтобы проиллюстрировать такой подход, вполне могла существовать.