Реальность повседневного бытия состоит в том, что мысли незаметно попадают в наше «личное умственное пространство» откуда-то еще. Для древних это «откуда- то» было «кем-то»: богом, ангелом или духом.
Озарение не всегда приходит к человеку от одного и того же бога, ангела или духа. Хотя сейчас мы уверены, что каждый из нас имеет один индивидуальный центр осознания, расположенный в голове, в Древнем мире каждый человек полагал, что он имеет несколько разных центров осознания, существующих где-то вовне.
Мы уже упоминали о том, что божества, ангелы и духи считались эманациями или мыслеформами великого космического разума. Теперь я прошу вас представить, как эти великие мыслеформы проявляли себя через людей. Если сейчас мы твердо верим, что люди думают самостоятельно, то древние верили, что мысли нисходят к людям свыше.
Как мы убедимся впоследствии, божества, ангелы и духи могут править судьбами целых народов. В центре событий часто оказывается один человек. К примеру, Александр Великий и Наполеон были проводниками великого духа и в течение долгого времени вершили судьбы известного мира. Никто не мог противостоять им, и они преуспевали во всем — до тех пор, пока дух не покидал их. Тогда внезапно все начинало рушиться.
Мы видим тот же процесс у художников и других людей искусства, которые становятся проводниками божества или духа в течение определенного периода своей жизни. Они как будто обретают свой голос и уверенно создают шедевр за шедевром, иногда преображая сознание целого поколения и даже меняя направление культурного развития. Но когда дух уходит, художник больше не может создавать такие же гениальные произведения.
Сходным образом, если великий дух проявляется через человека, создающего произведения искусства, тот же дух может снова проявиться через других людей, созерцающих это произведение. Один из современников Баха сказал: «Когда Бах играет на органе, даже Бог приходит на мессу».
В наши дни многие христиане верят, что Бог присутствует в хлебе и вине причастия, хотя и весьма неуловимым образом, не поддающимся точному определению даже после столетий теологических дебатов. С другой стороны, при изучении сохранившихся литургических текстов Древнего Египта, особенно «Книги отверзания уст», или летописных хроник из римского храма весталок, где описаны регулярные эпифании, или явления божеств, создается четкое впечатление, что в те дни божественное присутствие было ожидаемым событием в высшей точке религиозных церемоний, причем гораздо более впечатляющим, чем на современных христианских службах. Люди древности относились к божественному присутствию с подлинным трепетом и благоговением.
Когда человека, идущего по лесу, посещала некая мысль, ему казалось, что он ощутил прикосновение ангела или божества. Он чувствовал внешнее присутствие, даже если не всегда мог точно и подробно описать его. Находясь внутри священного храма, он ощущал не только божественное прикосновение или бушующие волны света и энергии, составлявшие одеяние божества, в центре этого света он видел самого ангела или бога. В таких случаях он был твердо убежден, что вступает в контакт с сущностью из духовного царства.
Теперь мы воспринимаем моменты озарения как внутренние события, но древние воспринимали их как воздействие внешней силы. Человек, за которым мы следили в лесу, не сомневался в том, что мыслеформа, которую он видел, была видимой и для других; сегодня это назвали бы коллективной галлюцинацией.
Мы не знаем, что делать с такими переживаниями. Мы не знаем, как себя вести при встрече с бестелесными духами. Мы не знаем, кто они такие. Часто создается впечатление, что мы находимся в поисках истинного духовного опыта, но мы редко бываем уверены в том, что когда-либо испытывали нечто подобное. В древнем мире восприятие духов было настолько сильным, что никто и не подумал бы отрицать их существование. Фактически, для людей древности было бы так же трудно отрицать существование духов, как для нас — отрицать существование письменного стола или книги, раскрытой перед нами.
Ограниченность восприятия и скудость духовного опыта сильно затрудняют веру в бестелесных духов в наши дни. В сущности, даже церковь учит, что вера достойна восхищения, потому что верить трудно; кажется, что чем больше ваша вера расходится с действительностью, тем лучше. Такое учение показалось бы абсурдным людям древнего мира.
Если вы верите во вселенную, где разум предшествует материи, если вы верите, что идеи более реальны, чем физические объекты, то вам гораздо проще принять коллективные галлюцинации, как это делали древние. С другой стороны, если вы верите, что вещество появилось раньше разума, то такие явления почти невозможно объяснить.