Поразительная статуя актера в маске. Аристофан высмеял мистерии в комедии «Лягушки».
Если трагедия инсценировала махинации Сатаны в нашем мире, комедия инсценировала махинации Люцифера
Когда мы смотрим хорошую постановку одной из великих трагедий, чье создание было вдохновлено опытом посвящения, например, «Царь Эдип» или «Король Лир» — у нас есть возможность уловить отголоски этого процесса.
Если некоторые идеи древних греков трудно понять и принять, то другие на первый взгляд кажутся достаточно очевидными, даже поверхностными, и вы можете подумать, что они едва ли заслуживают того, чтобы вообще произносить их вслух. Вот некоторые из немногих дошедших до нас высказываний, приписываемых Пифагору:
«Прежде всего, уважай себя и не поддавайся соблазну, если только ты не согласен быть нечестным с собой».
Для того чтобы понять, почему эти мысли потрясли мир и на долгие века сохранились в памяти потомков, следует рассматривать их в контексте недавно пробудившегося ощущения собственного «я».
Точно так же, когда Сократ сказал «необдуманная жизнь не заслуживает того, чтобы ее прожить», он обращался к людям, которые до того момента не обладали способностью абстрактного мышления, позволяющей размышлять над собственной жизнью. Это был величайший Дар Сократа всему миру.
После смерти Сократа главенствующей фигурой в греческой философии стал его ученик Платон. Он родился в 428 до н. э. и был представителем одного из первых поколений афинян, которое систематически обучали чтению. В саду, окружавшем могилу героя Академа в окрестностях Афин, Платон основал свою Академию.
Его «Диалоги» являются величайшим выражением идеалистической философии, на которой основана эта книга.
Согласно тайной истории, все люди вплоть до того времени познавали мир идеалистическим путем. Сознание каждого человека было устроено таким образом, что он не ставил под сомнение превосходство идей, как формы реальности, над материей. Существовала лишь необходимость в великом посвященном, который мог бы концептуализировать идеалистическое мировоззрение и записать его в систематизированных терминах, когда человеческое сознание эволюционирует до такой степени, что люди смогут воспринять противоположную точку зрения. Аристотель, ученик Платона, совершил качественный скачок и обеспечил переход к материализму, который сегодня является доминирующей философией.
Сейчас нам не составляет труда неверно истолковать идеализм Платона. Нам кажется естественным, что если материальный мир является продуктом нашего мыслительного процесса, то мы обладаем способностью манипулировать им вполне очевидным и прямым путем, просто думая о нем. В самом деле, если мир не более чем гигантская голограмма, то нельзя ли ее просто выключить? Епископ Беркли, наиболее влиятельный представитель идеалистической философии в Англии, в своем труде «Принципы человеческого познания» выступил в защиту версии идеализма, согласно которой материя не может существовать независимо от восприятия. Эта версия наиболее знакома студентам, изучающим философию в англо-американских университетах.
Однако не вызывает сомнения, что это не та позиция, которой на протяжении истории придерживалось подавляющее большинство людей, веривших в идеализм. Как я уже говорил, эти люди познавали мир идеалистическим путем. Способность к воображению была значительно сильнее, чем способность к мышлению, которое только начало развиваться. Они верили в то, что объекты воображения значительно более реальны, чем объекты чувственного восприятия, — но эго вовсе не означает, что последние совершенно нереальны.
В истории большинство людей, веривших в идеализм как в жизненную философию, также верили, что материя порождается разумом подобно тому, как порождается исторический процесс, который происходит постепенно и на протяжении продолжительных периодов времени. Они верили — и верят до сих пор, — что «голограмма» в ее нынешнем виде будет выключена, но это произойдет постепенно и в течение длительного времени.
Сегодняшним студентам, которые обсуждают сильные и слабые стороны идеализма, вероятно, будет трудно уравнять идеи Платона с богами и ангелами, как это делаем мы. Современному разуму такая ассоциация рискует показаться грубой и антропоморфической.