— Ты необыкновенно проницателен.
— Гм, знал, что за приделами Прибалтики живёт сплошное быдло, но, чтоб в такой степени, не дать путнику утолить голод. На, что вы надеетесь? Девушка-оборотень со мной не справится, а ты,… ты, — вновь запинается он, с ненавистью смотрит мне в глаза, — кто ты?
— Не хотел бы, чтоб ты узнал.
— В тебе есть некая древность, чувствую это, словно забытые руны мелькают перед глазами, — его шёпот срывается в свист.
— Уходи, Вита-с, мне не хочется вызывать свою силу, она тебя испепелит, — чувствую, как мой камень разогрелся, даже тело начал жечь.
— Я уйду, сложно спорить с такими аргументами, — еще больше бледнеет упырь, — к тому же, свет клином не сошёлся на этой сочной модам.
Он встаёт, берёт в руки дипломат, лицо кривится, словно в нервном тике:- Надеюсь, это не последняя наша встреча. Говорят, у оборотней, кровь даже вкуснее человеческой, — он ехидно улыбается, видя откровенный ужас в глазах девушки, — а по поводу тебя, посмотрим, как ты будешь улыбаться, когда нас будет много.
Троллейбус останавливается у кафе Херсонес, Вита-с непостижимо быстро выскакивает в двери, напоследок обдав нас запахом дорогого одеколона.
— Рита, — тормошу девушку, — ты, что, сильно испугалась?
— Кирилл, я хочу домой, — умоляюще шепчет она.
— На следующей остановке выходим.
— А вдруг он где-то рядом, давай выйдем через остановку.
— Он побежал в сторону Херсонеса, по пути точно кого-то словит, затем будет ковыряться в могилах, ему сейчас не до нас.
— Мне страшно, вдруг их будет много?
— Мы обязаны его уничтожить. Не вешай нос, Ассенизатор! — жму ей ледяные ладошки.
Она жалко улыбается:- Как плохо, что папы нет, он бы точно его разорвал.
— Без папы справимся. Завтра это будет центральной повесткой дня. Слушай, — вдруг осеняет меня, — у тебя есть серебро?
— Целый сервиз, Дарьюшка подарила, — вскидывает взгляд Рита, — пули будешь делать? — догадывается она.
— Определённо.
— Неужели поможет?
— Есть такая уверенность.
— Давай прямо сейчас делать!
— На газе, что ли, серебро плавить, — улыбаюсь я, — Эдику поручим, он в этом спец. Ты не торопись, упырь от нас никуда не денется.
— Упыри, он точно кого-то ночью реанимирует, — шмыгнула носом Рита.
— Пуль на всех хватит, — мрачнею я.
— Как всё сразу навалилось. Так просто было, очередной сволочи, внутренности выпускали, и мир сразу становился чище. Теперь и у нас могут кишки выпустить.
— Всякое действие, вызывает противодействие, — усмехаюсь я.
Глава 17
Подъезжаем к своей остановке, идём на выход к передней двери. Немолодая полная женщина, увидев нас, пытается отодвинуть с дороги расползшиеся кошёлки, но красные гвоздики мешают. Она виновато смотрит, явно испытывает неловкость, что причиняет неудобства.
— Не беспокойтесь, мы переступим, — с жалостью смотрю на неё, — вы бы, не ходили так поздно ночью, на улице сейчас неспокойно.
Она с удивлением смотрит на нас, улыбается, но улыбка получается жалкой:- Задержалась сегодня на работе, у меня День рождение.
— Поздравляем.
— Спасибо.
— Вас бы, хотя бы, кто проводил. Мужчины, наверное, были?
— Были. Да мне, от остановки недалеко, — пытается выгородить она "рыцарей".
— Хотите, мы вас проводим?
— Да, — встрепенулась Рита, — нам не сложно.
Она смотрит на нас с недоумением, вздыхает:- Не стоит, как-нибудь сама, привыкла уже.
— Все же, будьте осторожнее. А по ночам не ходите, сейчас действительно очень опасно, вы, даже представить себе не можете, насколько опасно, — заглядываю в её наполненные грустью глаза, в них вспыхивает испуг, она кивает.
Выходим на своей остановке, троллейбус с гудением растворяется на чёрной дороге, как в туннеле. Долго провожаем взглядами.
— Какие красивые гвоздики, — зачем-то говорю я.
— Какая она несчастная, — вздыхает Рита.
Переходим дорогу, поднимаемся наверх, идём между домами. Практически нигде не горит свет, невероятно тихо, словно мы в павильоне, ни малейшего движения ветра, в суровой неподвижности застыли деревья. Внезапный порыв ветра настолько неожиданный, что Рита взвизгнула и кинулась ко мне. Тугой поток воздуха враз пригнул верхушки платанов, разметал сухие листья, из кустов врассыпную кинулись кошки, тоскливо завыла собака.
— Ты чего? — смеюсь я, хотя самому неприятно от такого буйного проявления природы.
— Это не просто так, что-то происходит, — девушку трясёт от страха.
— Глупости, — озираюсь по сторонам, вижу, словно тень мелькает между тёмными стволами.
— Пойдём ко мне! — умоляюще просит Рита.
Целую её сверху в вязаную шапку:- У меня встречное предложение. Матушка блинчиков напекла, приглашаю. Знаешь как вкусно со сметаной?
— А я не стесню? — хватается за моё предложение девушка.
— Что ты, она будет рада!
— Тогда пошли!
А ведь действительно, в природе творится нечто непонятное, порывы ветра то стихают, то, словно с цепи срываются, ломаются толстые ветви, где-то звякнуло стекло, тяжёлые тучи приблизились к земле, ослепительно вспыхнула молния, громыхнул гром.
— Да это просто начинается гроза, — кричу я, — бежим, сейчас такой ливень будет!
— Так это, просто гроза, — радуется Рита, — а решила, что Вита-с упырей начал доставать из могил!
— Типун тебе на язык! Вот и ливень уже начинается!
Ледяной дождь жёстко хлестнул по земле и забарабанил по нашим телам, со злостью прошивая одежду, вышибая тепло и распространяя жуткий холод.
Вмиг образовались бурлящие потоки, обувь промокает, несёмся по дороге к дому. В подъезд влетаем полностью промокшие.
— Вот это да, даже весной такие грозы редкие! — удивляется Рита.
— Точно, аномалия, — хмурюсь я, — пошли, я на втором этаже живу.
Матушка ахнула, увидев, в каком мы плачевном состоянии, даже не стала задавать вопросы, бросилась раздевать Риту, накинула на неё тёплый халат.
— Кирюша, — укоризненно качает головой, — как же ты не доглядел, девочка может простыть.
— А мы, горячего чая с блинчиками выпьем, — смеюсь я, снимая с себя мокрую шинель.
За окнами бушует гроза, но нам тепло и уютно. Рита уже не боится, сидит довольная и счастливая, мать наливает широкие оранжевые чашки ароматный чай, ставит на стол блюдо, заполненное с горкой аппетитными блинами.
— Накладывай побольше сметаны, домашняя, у женщины одной беру, корову держит.
— Очень вкусно, — искренне говорит Рита, — давно забытый вкус, мама когда-то давно так же делала.
— Вот и кушай, деточка. А звать тебя как? Этот шалопай тебя не представил, — укоризненно качает головой, — повёл в такую непогоду гулять.
— Ритой её зовут, — вмешиваюсь в их разговор, — кстати, под ливень попали случайно, а так было, хорошо, ни единой тучки.
— Как же она домой пойдёт, дождь всё ещё не прекращается? — беспокоится мать.
— У нас пускай заночует.
— Вот и правильно, постелю в моей комнате, — соглашается мать. Она ещё некоторое время находится с нами, затем уходит.
— Хорошая у тебя мама, — вздыхает Рита.
— Всегда меня понимает, — соглашаюсь я.
— Уютная у тебя квартира, так чисто, всё по своим местам.
— Это ты мою комнату не видела, — ухмыляюсь я, — у меня там художественный беспорядок.
За окном грохочет дождь, иной раз ночь освещается фиолетовым светом от электрических разрядов молний, гром, словно разрывы авиабомб. Плохо сейчас на улице, но во мне поднимается уверенность, это не следствие действий упыря, видимо Высшие силы отгоняют его от могил.
— Дождь, это хорошо, — помедлив, уверенно говорю я.
— Правда? — удивляется девушка.
— Вита-с не сможет ничего сделать, там сейчас такая грязь, начнёт раскапывать, когда подсохнет. За это срок необходимо его выследить и убить.