– Нет. – Она провела пальцем по ободку своего стакана с виски. – Показалось, что тебе не с кем поговорить.
– С чего бы… – фыркнул мужчина.
Он тоже не спешил пить: подержал стакан в руках, поставил его обратно, накрыл ладонью, сжимая пальцы. Эйра молчала. Только обернулась незаметно и подала Марте знак, мол, не жди. Марта понимающе кивнула и показала Эйре большой палец.
Да уж, все просто супер! Вместо романтических отношений Эйра легко и непринужденно нарвалась на потенциального клиента. Вернее, на человека, которому определенно не помешает помощь психотерапевта. Чуйка Эйру еще не подводила. И радовало то, что мужчина еще не замкнулся в себе, его можно разговорить.
– Так ты ищешь собеседника? Или это такой подкат?
– Я похожа на девушку, у которой проблемы с мужчинами? – Эйра сделала вид, что оскорблена. – Ох, прости. Зря я тебя побеспокоила.
Интереса ее выпад не вызвал, но во взгляде мужчины промелькнуло сожаление.
– Это ты прости. – Он провел по лицу ладонью, словно смахивая невидимую паутину. – Собеседник из меня… так себе. Ян.
– Эйра. – Она протянула ему руку. – У тебя редкое имя.
– У меня? – Он осторожно ответил на рукопожатие. – Это твое я впервые слышу.
Она сообразила, что представилась не своим настоящим именем, а придуманным ником. Впрочем, она так к нему привыкла, что давно уже считала вторым именем. Пусть будет Эйра. Так даже лучше.
– Тогда за знакомство?
Она подняла стакан, и Ян, кивнув, сделал то же самое. Алкоголь обжег нёбо.
– Ты веришь в любовь? – спросила Эйра, едва пригубив виски.
Ян вздрогнул, одним глотком осушил стакан и одарил ее злым взглядом.
– С первого взгляда? – процедил он.
– Нет, вообще. – Эйра сделала вид, что не заметила его злости. – Я – нет. Подруга утверждает, что любовь – это чудо. Но ведь это всего лишь химия. Ты так не считаешь?
– Биохимия, – выдал Ян, усмехнувшись. – Любовь – это биохимический процесс. Дофамин, адреналин, серотонин… Я могу написать формулы и реакции всех фаз влюбленности. И все же любовь – это чудо.
Необычное утверждение для мужчины. Эйра заметила, как Ян коснулся безымянного пальца на левой руке. Кольцо?! И как она не заметила раньше… Он вдовец или католик? Имя европейское, возможен любой вариант.
– Ты разбираешься в биохимии?
Эйра предпочла бы узнать, не ждет ли его дома жена, но задала нейтральный вопрос.
– Да, – кивнул Ян. – Это моя профессия.
– И считаешь любовь чудом?
– Считаю.
Он опять помрачнел и потянулся к пустому стакану.
По-хорошему, следовало бы оставить Яна в покое. Эйра не хотела ни копаться в чужих семейных проблемах, ни утешать вдовца. Однако уйти не смогла: вроде как чувствовала ответственность из-за того, что спровоцировала Яна на откровенность.
– В фазе расставания уровень серотонина и эндорфинов снижается, – продолжил он. – Но я все так же сильно люблю Ларису.
– А она… – рискнула поинтересоваться Эйра.
– Моя жена. Ее убили.
Все же вдовец. Все же эффект «случайного попутчика» сработал. Все же Эйра проиграла пари.
= 2 =
Темноволосая девушка с загадочной улыбкой и необычным именем появилась, когда Ян почти с головой нырнул в черную пустоту. После похорон глухое отчаянье сменилось яростной ненавистью. Ян узнал, что девчонку, которая убила его жену и неродившегося ребенка, отпустили до суда под залог. Да и сам суд навряд ли будет справедливым: ее адвокат открыто предлагал деньги – «за моральный ущерб». И намекал, что его подзащитная выйдет сухой из воды.
Ян не верил в правосудие. Дочку богатых родителей наверняка отмажут. Таким, как она, можно садится за руль, накачавшись алкоголем и наркотиками, а сбитая насмерть на остановке женщина – всего лишь «несчастный случай».
Именно поэтому Ян каждый вечер отправлялся искать убийцу. Он хотел покарать ее сам, отомстить за смерть жены и ребенка. Ночные клубы, бары, дискотеки… Ее нигде не было. Скорее всего, родители заперли дочь дома, а то и отправили за границу. За деньги можно купить все.
Ярость и жажда мести постепенно сменились апатией. Ян вроде бы продолжал поиски, но теперь, придя в ночной клуб, устраивался у барной стойки и пил виски, в надежде опьянеть и забыться, хотя бы ненадолго.
Боль, сжигающая его изнутри, и не думала отступать. Умом Ян понимал, что Ларису не вернуть, и надо как-то жить дальше. Хотя бы ради родителей, ради памяти о жене. Но ничего не получалось. Боль растворялась в темноте, продолжая терзать душу.