Фея. Да, фея… с волшебной палочкой.
Перед ней и на колени встать не унизительно, и обнажиться не стыдно. Эйра видит его насквозь, и это отчего-то не бесит. Она молода, красива и уверена в себе. А еще – абсолютно неинтересна ему, как женщина. И это замечательно.
Через несколько дней Эйра пригласила Яна на тематический вечер, как и обещала.
– Если боишься, что тебя могут узнать, надень маску, – предложила она.
– Плевать, – ответил Ян. – Я не хочу прятаться.
– Но имя сменить советую, – заметила Эйра. – Там разная публика бывает, подписку о неразглашении никто не дает.
– Эйра – ненастоящее имя? – осенило Яна.
– Псевдоним, – призналась она.
– А настоящее?
– Тебе оно не понадобится.
Коротко и ясно. А его имя она, значит, знает…
– Шико, – мрачно произнес Ян.
– Шико?
– Мой псевдоним.
– Шут?
– Тебе не нравится?
– Мне все равно, – фыркнула Эйра. – Просто любопытно, почему Шико.
– А почему Эйра?
– Производное от имени.
– Любимый персонаж.
– Дюма?
– Черт, Эйра! – вспылил Ян. – Это похоже на допрос.
Ее взгляд опасно потемнел, а губы превратились в тонкую линию. И почему он все время забывает, что она – доминатрикс? Ян не воспринимал Эйру, как госпожу, но относиться к ней уважительно не так уж и сложно. Тем более, это она оказывала ему одолжение, а не наоборот.
– Ты прав, меня это не касается, – сказала Эйра. – Прости. Значит, Шико. Хороший псевдоним. Шут, он же джокер, неизвестная величина.
– Именно, – буркнул Ян. – А еще я фанат «КиШ». И это мой ник в сети. Прости, я все же нервничаю.
– Это нормально. – Эйра заметно расслабилась. – Все нервничают, впервые переступая порог БДСМ-клуба.
Они разговаривали все в том же кафе, накануне вечеринки. Эйра предупредила, что представит Яна своим сабом. Сказала, что это защитит его от ненужного внимания.
– И как я должен себя вести? Ты оденешь на меня ошейник?
– Ты пересмотрел видосиков в сети, – засмеялась Эйра. – Нет каких-то общих правил. Веди себя, как обычно. На обычной вечеринке ты же не грубишь незнакомым людям?
– Как получится… Первым не начинаю.
– Вот и отлично. Дресс-кода нет, он не оговорен заранее. Ошейник – исключительно по желанию пары. Ты – новичок, к тому же под моей защитой. Просто наблюдай, что происходит. И мотай на ус!
– Все надеешься испугать меня? – усмехнулся Ян.
– Если честно, надеюсь, что ты пойдешь до конца, – неожиданно призналась Эйра. – Но обязана предупредить обо всем.
Он тут же предложил опустить теоретическую часть и перейти к практике. Но Эйра, конечно же, отказалась.
Пришлось тащиться в клуб и вести себя вежливо и скромно. Не потому, что Яну это нравилось, а чтобы не подвести Эйру, которая за него поручилась. Он с удовольствием отметил, что его «госпожа» – самая красивая и стильная. Эйра не утягивала тело кожей или латексом, она надела простое черное платье на бретельках, длинные перчатки и туфли на высоком каблуке. А еще она ни с кем не знакомила Яна, словно чувствуя его нежелание общаться с людьми.
– Позже, если захочешь, представлю тебя нужным людям, – сказала она.
– Нужным? – переспросил Ян.
– Ведь попробуешь же. Вдруг втянешься? Захочешь разнообразия. А еще тут среди своих есть врач и юрист. Да и не только…
Попробует, непременно. Это Ян понял, как только увидел экшн с кнутом. Втянется ли? Сомнительно…
Он хотел испытать боль – яркую, огненную, оглушающую. Она встряхнет его, заставит чувствовать, вернет вкус к жизни. Но не постоянно же подставлять спину под плеть!
Ян – не мазохист.
Наверное, нет.
Или…
Мужчина, привязанный к Х-образному кресту, вздрагивал каждый раз, как кнут касался его обнаженной спины. И, кажется, стонал сквозь зубы. Щелчки кнута и ритмичная музыка заглушали другие звуки.
Эйра подвела Яна достаточно близко к сцене, чтобы он мог рассмотреть подробности. Тело напряженной, натянутой, как струна, доминатрикс, блестело от пота. Спина ее саба покрывалась розовыми рубцами, кое-где наливающимися кровью.
Ян с трудом представлял, каково это, стоять вот так перед толпой и принимать наказание. Или… подарок? Ведь для мазохиста боль – величайшее наслаждение. Но публично? От женщины?
Его не тянуло на место этого мужчины. И все же…
– Насмотрелся? – спросила Эйра, когда все закончилось. – И как тебе?